Кажется, в этот раз я был как никогда близок к спасению. Вернусь, покажу письмо, может, не получу всех денег, так хоть жив останусь. В этот раз все испортила Вайолетта. Она очень внимательно слушала мои слова, а после подняла руку.
— Сигон, — сказала девушка и убрала со лба прядь волос, — не думаю, что мы можем абсолютно доверять этому человеку, но его присутствие не помешает. Просто стоит держать ухо востро.
Шу хотел что-то сказать, но передумал, и его челюсть тихо щелкнула, отрезая ход невысказанным словам. Видно было, как граф желает избавиться от моего присутствия, поэтому возражение принцессы его здорово обидело. В сущности — мальчишка, болезненно переживающий любое, даже кажущееся унижение. Думаю, он так и остался при своем мнении касательно маршрута. Стоит за ним последить.
Черт, так жаль, что драгоценный груз упорно не желает избавиться от присутствия моей скромной персоны. Ах, если бы я получил вожделенное письмо, то заставил бы Уркагана лететь в столицу Фернимара подобно птице!
Пока продолжались выяснения отношений, воздух начал светлеть, так что деревья вдоль тракта из черных силуэтов обратились в серые призраки. Привидения кутались в лохмотья утреннего тумана, подобно мертвецам из сказок, греющимся в драных саванах. Столица больше не изображала навозную кучу, напоминая груду битого булыжника, сверкающую в лучах восходящего солнца.
Однако тьма еще не спешила удаляться, и тракт впереди оставался смутной полосой, скрытой сумраком. И откуда-то оттуда доносился стук копыт и непонятное позвякивание. Это могло означать все что угодно: армейский патруль, караван купцов и черт его знает, что еще. Но я обычно предполагаю самое худшее. А вот мои спутники вообще ничего не предполагали и, судя по всему, даже не слышали подозрительных звуков. Один угрюмо бормотал себе под нос какие-то угрозы, а вторая все пыталась узнать, откуда мне известно о намерениях гроссмейстера.
Я просто прижал палец к губам и привстал в стременах, повернув голову, чтобы лучше слышать. В этот момент звякнуло особенного громко, и даже разобиженный граф перестал бормотать угрозы и уставился во мрак. В наступившей тишине я услышал именно то, чего боялся больше всего, и опустился в седло, ощущая тянущую боль в животе.
Тихий голос едва слышно проворчал впереди:
— Der Teufel soll den kerl bu serieren![3]
На что другой голос много громче откликнулся:
— Halt maul du Elender![4]
Проклятье! Гунны, мать их. Я опасался того, что гроссмейстер пошлет нам навстречу шпионов, однако даже не ожидал, что мы встретим их так близко к Феррну. Честно, все эти шуточки Кору по поводу гуннландских агентов до этого казались просто подначиванием.
— Быстро с дороги! — прошипел я и немедленно направил Уркагана в придорожную канаву. — Да быстрее же, мать вашу!
Как ни странно, но принцесса первая послушалась моего тихого возгласа, и ее конь последовал за моим в колючий кустарник. Следом вломился граф, фыркая, словно дикий кабан в зарослях ежевики.
— Что случилось? — немедленно спросил этот дурень, даже не думая говорить тихо. — Какого черта мы прячемся?
— Тише, — вновь прошипел я и пояснил: — Впереди гунны. Понятия не имею, кто они и что тут делают, но желания выяснять у меня нет. Может быть, это шпионы гроссмейстера.
— Чтобы Сигон Шу отступал перед жалкими шпионами! — Граф принялся прыгать в седле. Кажется, он собирался вернуться на тракт и вступить в потасовку с гуннами. Ну что же, я по-прежнему хотел выпить стакан вина за упокой дурака, но опасался, что после его безвременной кончины могут прикончить и меня.
— Заткнись!
Наверное, что-то в моем лице таки вынудило его замолчать. Теперь граф выглядел ошеломленным. Принцесса же казалась испуганной.
Замолчали оба весьма своевременно. Мрак над дорогой точно уплотнился, обратившись парочкой конников. Оба высокие и широкоплечие, они молчали и смотрели вперед. Следом из тьмы вылепился огромный фургон, который тащили четыре тяжеловоза. Управлял ими маленький человечек с волосами, торчащими в разные стороны.
Фургон покачнулся, и я услышал тот самый звякающий звук, что уже привлек мое внимание прежде. Кажется, звон доносился из повозки. Представилось, что внутри висят кандалы, предназначенные для тонких запястий девушки, испуганно сопящей рядом. Как я ни пытался всматриваться, но удалось лишь понять, что фургон — большой и тяжелый.
Следом за повозкой ехала еще одна парочка на конях воистину исполинских размеров. Всадники оказались под стать своим скакунам: истинные великаны. Один из гигантов повернул голову и пробормотал: