— Но, если ты, х-хамская рожа, вылижешь мне с-сапоги, я п-подумаю над тем, чтобы ос-ставить тебя в ж-живых.
После этого гад мерзко ухмыльнулся и добавил еще пару требований, по исполнении которых я мог бы отправляться на все четыре стороны. Насколько я знал, кое-что из перечисленного брезговали делать даже портовые шлюхи. Выхода не оставалось. Будь что будет.
Я поднял правую руку и дернул указательным пальцем за кожаное колечко, выглядевшее как украшение манжета куртки. Самострел, спрятанный в рукаве, тихо щелкнул. Я не промахнулся, я просто не мог промахнуться на таком расстоянии, и крохотный дротик пробил глотку молодому нахалу. Нужно будет обязательно достать заряд, чтобы ничто не указывало на меня.
Молокосос медленно опустился на колени и выпустил оружие, схватившись за горло. Меч зазвенел на камнях мостовой, и это оказалось единственным звуком, кроме глухого сипа умирающего. Кровь из пробитой шеи хлестала на грязные, когда-то белые манжеты и жабо, изменяя их цвет на более выразительный.
Теперь не стоило медлить ни мгновения. Не дожидаясь, пока парень окончательно отдаст концы, я схватил его за длинные волосы и поволок в сторону зловонного канала. Скоро дворянчик все равно сдохнет, так какая разница, где? Сопляк заклекотал, и я бросил его тело в густую жидкость. Последний раз мелькнуло бледное лицо, искаженное в агонии, и тяжелые волны сомкнулись. Следом за владельцем отправился и меч.
После этого я вытер пот и высказал все, что думаю о произошедшем.
Высказываться пришлось долго и горячо.
Изощренно.
1
Похмелье добрым не бывает, как не бывает добрым и похмельное утро. Но не настолько же, как в этот раз! В мешанину тяжелых пьяных сновидений внезапно ворвались две жестокие руки, которые самым грубым образом выдрали меня наружу. Попутно в голове взорвалось несколько огненных шутих, из тех, что пользуют магики на праздниках.
Так что когда я более-менее пришел в себя, перед глазами стояла сплошная зеленая муть. Должно быть, пересмотрел на проклятущее колдовское солнце. Во рту перекатывался мерзкий вкус, словно я нахлебался дерьма из фернимарских канав. Раскаты грома в ушах, разрывающие череп на куски, постепенно начинали напоминать человеческий голос. Ну если это грубое мычание можно так назвать.
— Мать твою так! Поднимайся, стервоза! — Перед глазами появился блестящий кругляк. Вроде бы с какой-то эмблемой. В таком состоянии трудно понять. — Королевская служба, говнюк! Поднимайся!
Физиономия королевского служащего больше подошла бы гопнику из подворотни или лесному братку, поджидающему гостей за деревом с дубиной в руках. За спиной мордоворота маячило еще двое таких же, похожих друг на друга как две капли воды.
М-да, воды бы…
Различить гостей можно было лишь по шрамам. У одного уродливый зигзаг проходил по левой щеке, у другого — по правой. В руках головорезы держали короткие металлические шестоперы. Как подсказала больная память, такими обычно пользуются шпики секретной службы Фернимара.
Меня выдернули из кровати и хорошенько встряхнули, так что в глазах потемнело. Когда свет вернулся, я сообразил, что нахожусь в своей комнате. Стало быть, вчера все-таки сумел вернуться на постоялый двор и даже лег на кровать.
— Вот курва! — с некоторым восхищением сказал тип со шрамом на правой щеке. — Ни хрена нарезался вчерась, морда замулена!
— Ташшить его, да и дело с концом, — буркнул второй шрамоносец и шмыгнул перебитым носом. — Собака скажённая!
Внезапно в башке точно вспыхнул ослепительный свет, и я вспомнил события прошедшей ночи. Смрадный канал с нечистотами и физия молодого дворянчика, исчезающего в глубинах жидкого дерьма. Что я там вчера подумал? Первый сын какого-то графа? Мать моя… Мне хана!
— Ты разумеешь, кто я? — Гопник с жетоном королевского служащего еще раз встряхнул меня, до лязга зубов. — Стервоза! Поднимайся, говнюк! Пошли.
Он вновь потянул меня, и в этот раз я не стал сопротивляться. Напротив, помог, направив голову вперед, и засадил мучителю лбом в подбородок. Естественно, стало худо, но кое-кому — намного хуже. Королевский головорез хрюкнул и сверзился на пол. Жетон выпал из его пальцев и со звоном укатился под кровать. Напарники здоровяка переглянулись.
— Што за фигня? — сказал один, сведя косматые брови.