— Шутковать вздумал, — ухмыльнулся второй, скаля редкие зубы. — Ща получит.
И оба одновременно бросились ко мне, поднимая шестоперы для удара. Почти не целясь, я дернул за петлю самострела. Раз, другой. Первый дротик угодил в бедро нападавшего, а второй вообще не вылетел. Я с некоторым запозданием сообразил, что просто забыл перезарядить оружие после ночных приключений. Сам виноват.
Раненый головорез навалился на меня, утробно завывая, словно у него приключилось несварение желудка. Я отбросил его пинком по раненой конечности и тотчас получил скользящий удар дубиной от второго. Черт, рука тут же повисла как плеть. Громила ухмыльнулся и ткнул ребристым шишаком в живот, вышибив оттуда воздух и часть вчерашнего пойла. Перед глазами все плыло, и жутко болела ушибленная рука.
— Курва! — Раненый вцепился в ногу и потянул вниз. — Я ж тебя загрызу, сукин кот!
Я еще раз пнул его по ноге, постаравшись попасть в торчащий из штанины конец дротика. Получил новый удар по той же руке. Лучше от этого, естественно, не стало. Черт, где мой меч? Под кроватью? Неловко увернувшись от удара, я рухнул на что-то мягкое, хрипящее от боли, и полез здоровой рукой под кровать. Нашел укатившийся жетон и запустил им в громилу, лупящего меня дубиной. Тот отбил железяку и ударил меня по лодыжке, едва не переломив кость.
Меча под кроватью не оказалось. Просто замечательно!
Шипя ругательства, я ухватил ногу шпика и резко дернул. Враг хрюкнул и шлепнулся на спину. Пришло время для удара по роже. Зубы долой!
Припадая на пострадавшую ногу, я заковылял к двери комнаты и услышал грозный рев из коридора. Так могло бы рычать чудовище из Чернолесья.
— Я сказал взять его живым! — рычало чудовище. — Но я же, мать вашу, не сказал, что он должен быть в сознании!
Двери распахнулись, и в лицо мне уставился наконечник стрелы, торчащей из блестящего самострела. Кто именно держал оружие, я не видел, потому что необычно толстый наконечник стрелы заслонял мне все. Я, черт меня дери, вообще ни хрена не видел, кроме этой проклятой стрелы, почти воткнувшейся в переносицу.
А потом тихо щелкнуло, и мир пропал совсем.
Но меня не убили.
И даже не искалечили, хоть и хотели. На это намекали синяки непонятного происхождения, которые я обнаружил на теле немного позже. Такие можно получить, если кто-то весьма недобрый бьет лежачего ногами по ребрам. В общем, я бы пожаловался на свое состояние, если бы кто-то согласился выслушать.
Когда спустя пару суток, наполненных очень неприятным ожиданием, меня впихнули в кабинет главы Фернимарской секретной службы, я еще хромал, а левая рука, пострадавшая от удара шестопером, слушалась хозяина через раз. Впрочем, чтобы раненая конечность меня не сильно беспокоила, ее сковали со здоровой, так что руками я не мог пользоваться совсем.
Сопровождал меня здоровенный парень, очень напоминающий снежных обезьян из предгорий Фирта. Ну, тех, что просто обожают насиловать ишаков и потерявшихся детей. Меня крепко держали волосатыми пальцами за шею и периодически грозно рычали в ухо. Крепкая хватка не позволяла сомневаться: стоит дернуться, и я тут же услышу хруст собственных позвонков.
Кабинет начальника шпиков выглядел достаточно комфортабельным. Если не обращать внимание на подозрительные пятна, покрывающие деревянный пол, то комнату можно было принять за приемную какого-нибудь министра. Ну, так, как я ее себе представляю. Большое окно, закрытое плотной черной шторой, массивный стол с подставкой для бумаг, высокий шкаф красного дерева под цвет стен и пара кресел, обтянутых тонкой черной кожей.
Меня, впрочем, посадили в другое, и как бы не совсем кресло — крепкий деревянный стул с подголовником. Зато у него имелось много интересных приспособлений для удобства сидящего: ремни на подлокотниках, на подголовнике и у ног. Насколько я успел заметить, на стуле были темные пятна того же происхождения, что и грязь на полу.
Не успел я прийти в себя от грубой посадки, как ремешки затянулись, так что я превратился в неподвижного истукана, глядящего перед собой. Кто именно обеспечил мне комфорт, я не видел, только мелькали чьи-то руки, и очередная конечность оказывалась плотно прижатой к дереву.
Поскольку поворачивать голову я уже не мог, оставалось глядеть только вперед, а стало быть, прямиком на начальника Фернимарской секретной службы. Ну а кто еще мог бы сидеть за его столом, лениво перебирать какие-то бумаги, начиная от громадных простыней, сложенных несколько раз, и заканчивая жалкими грязными огрызками, напоминающими мусор. Маленький толстый человечек с физиономией обиженного ребенка постоянно шмыгал розовым носиком и нервно барабанил пухлыми пальцами. Одет толстяк был в темно-синий жилет и белую рубашку. Ниже я просто не видел.