Я решил больше не спорить. Князь видел во мне ребёнка. И он был прав: одолеть взрослого человека сейчас мне не под силу. Это тело просто физически не способно на это. Я всё время забываю, что в этом мире я всего лишь шестиклассник.
— Как вам будет угодно, — сказал я холодно.
— Вот и хорошо, — кивнул Князь. — Идём назад.
Через пару часов, и правда, в дом приехал учитель. Им оказался невысокий мужчина лет пятидесяти, с усиками и гладко зачёсанными назад волосами цвета пшеницы. Камердинер Князя проводил его и меня в спортзал. С удивлением, я обнаружил, что там уже всё готово для занятий с разными видами оружия. Даже тир имелся с двигающимися мишенями.
Когда нас оставили одних, мастер впервые обратился ко мне:
— Рад знакомству, господин Оболенский. Я не первый год тренирую людей Его Светлости, но с учениками вашего возраста дела не имел.
Я пожал плечами.
— Придётся вам подстроиться.
— Совершенно верно. Этим мы сегодня и займёмся. Меня зовут Григорий Аполлонович. Его Светлость сказал, вы уже кое-что умеете. Давайте посмотрим, что именно, чтобы я понимал ваш уровень.
— С чего предпочитаете начать?
— На ваш выбор.
Подойдя к стойке с холодным оружием, я с разочарованием увидел, что снаряды были деревянными. Вздохнув, взял слегка изогнутый меч.
Когда повернулся к наставнику, тот одобрительно кивнул. И снял со стойки такое же оружие. Мы вышли на середину зала.
— Нападайте, господин Оболонский, — сказал мастер, принимая стойку.
Я сделал несколько пробных выпадов. Учитель все их отбил. Довольно легко. Тогда я усилил натиск. Наставник парировал всё так же ловко. Контратаковать не пытался.
После ещё нескольких ударов стало ясно, что, даже если я продемонстрирую всё своё мастерство, мне не удастся достать противника из-за разницы в наших габаритах. Значит, не было смысла вываливать на стол все карты. Пусть мастер считает, что я постепенно прогрессирую под его чутким руководством. Решив так, я сделал ещё несколько выпадов в том же духе, что уже использовал — чтобы учитель подумал, что это мой предел.
— Хорошо, — сказал Аполлон Григорьевич. — А теперь защищайтесь.
И он перешёл в атаку.
Было заметно, что мастер дерётся далеко не в полную силу. Однако постепенно он усложнял приёмы, чтобы определить мой уровень. До определённого момента я отбивал, парировал и блокировал, но затем решил, что хватит. Иначе будет странно. И позволил его мечу коснуться моего плеча.
— Довольно! — тут же объявил наставник, делая шаг назад. — Мне примерно ясно ваше владение мечом. Должен отметить, оно впечатляет. В вашем возрасте мало кто фехтует так хорошо. Но давайте посмотрим, как у вас со стрельбой. Посещали тир?
— Бывало. Отец иногда давал пострелять.
— Ну, тогда оставим меч и возьмёмся за пистолеты.
Я нарочно несколько раз промазал по мишени, отправив пули не в центр, а в край расчерченного концентрическими линиями кружка. Тем не менее, учитель меня похвалил. Но более сдержанно.
— Вам мешает отдача, — сказал он. — Старайтесь держать оружие крепче и не позволяйте стволу дёргаться. Возьмите чуть ниже. Да, вот так.
Мы палили около часа, усыпав весь пол гильзами. А затем вновь взялись за мечи.
В конце концов Григорий Аполлонович объявил, что занятие окончено, и что он вернётся через день.
Когда он ушёл, за мной явился Андрей и позвал ужинать. Во время трапезы Князь расспрашивал, как прошло занятие. Правда, недолго. Когда подали кофе, он взял его и ушёл, пожелав мне спокойной ночи. Больше в тот вечер мы не виделись.
Доделав уроки, я принял душ и отправился спать. А утром поехал в школу. К моему кортежу добавились две машины. Я сомневался, что этого хватит, если меня действительно решат убить, но, с другой стороны, не на танке же ездить по городу.
Первым уроком было религоведение. Вёл его здоровенный мужик с бородой лопатой, глазами навыкате и блестящей лысиной. Одет он был в чёрный френч, такие же брюки и лакированные ботинки, которые отражали свет ламп на потолке. Голос у преподавателя был низкий, глубокий. Взгляд — тяжёлый и пронзительный. Его обладатель словно подозревал каждого, на кого смотрел, в чём-то низком.
Звали учителя Елисеем Кондратьевичем. Фамилию его я на уроке так и не услышал.
Я ожидал, что на уроке будут рассказывать о том, во что веруют жители страны, в которой я оказался, но, к моему удивлению, занятие было построено совершенно иначе. Гораздо познавательней и, я бы сказал, куда более странно…
Глава 6
Преподаватель завёл речь о Скверне. Так он именовал магию. И, судя по тону, ненавидел её всей душой. Впрочем, не он один. Многие ученики кивали его словам. Но не все. Были и те, кто явно сам был бы не прочь родиться чародеем. Я чувствовал это. И Елисей Кондратьевич, видимо, тоже знал, что есть такие, кто хотел бы оказаться по ту сторону закона. Им он, в первую очередь, и адресовал свои пламенные речи.