— Ну, вот и всё, — спокойно сказал я вылупившемуся на меня в ужасе Черепову. — И кто из нас умрёт?
Не дав ему ответить, я взмахнул катаной, вспоров одежду у него на груди. Ойкнув, мой соперник быстро попятился, не сводя с меня глаз. Я сделал два быстрых выпада, рассекая воздух у него перед лицом. Черепов резко отклонился назад, потерял равновесие и шлёпнулся на задницу.
Через мгновение острие катаны замерло у него перед глазами. Утреннее солнце отразилось в полоске стали, ослепив моего противника, и тот зажмурился.
— Готов? — спросил я.
— Нет… — прошептал Черепов. — Не надо, пожалуйста!
— Можешь сдаться. Правила это разрешают.
Парень открыл глаза, в них читалось удивление. Я повернул меч так, чтобы солнце не слепило его.
— Выбор за тобой. Я исходом поединка удовлетворён.
— Сдаюсь! — поняв, что я говорю серьёзно, быстро воскликнул Черепов. — Признаю поражение! — добавил он, повысив голос, чтобы его услышали распорядитель и секунданты. — Претензий к господину Оболонскому больше не имею!
Я повернулся к завучу. Ерофеев откашлялся и сделал шаг вперёд.
— Победу одержал Владимир Оболонский! Нарушений правил дуэли не зафиксировано. Протокол поединка будет составлен мною сегодня и выслан господам секундантам. Они должны подписать его в течение суток и вернуть мне для представления в правоохранительные органы.
Опустив катану, я направился к Никите. Парень подал мне ножны. Крутанув меч, чтобы стряхнуть с него капли крови, я убрал его и взглянул на Ерофеева, смотревшего на меня очень внимательно.
— Спасибо за то, что нашли время выступить распорядителем, — сказал я.
— Это моя обязанность, — ответил завуч. — Вы правильно сделали, что не стали добивать соперника. Это было великодушно и благородно.
Я пожал плечами.
— Просто не хочу, чтобы его родственники мстили.
— За дуэли не мстят, — сказал Ерофеев.
— Да? Ну, а мне только что пытались. Причём даже не за мою, а моего отца. Так что пусть лучше остаётся жив.
Чуть помедлив, замдиректора кивнул.
— Это ваше право, — сказал он. — В любом случае, чем бы вы ни руководствовались, поздравляю. А теперь мне нужно позаботиться об ученике.
Он направился к проигравшему, возле которого уже хлопотал Титов.
— Отведите господина Черепова в медкабинет, — сказал он. — Я просил доктора прийти сегодня пораньше, так что он должен быть на месте.
— Зря ты его пощадил, — проговори вдруг тихо Никита. — Он ведь может опять тебя вызвать.
— Не станет.
— Откуда тебе знать?
— Побоится. Он понял, что я мог убить его раньше.
— Слушай, а где ты так научился драться на этих штуках? — спросил рыжий, ткнув в катану, которую я держал.
— Дома. У меня был хороший наставник.
— А-а… Ясно. В любом случае, слух о твоей победе быстро разнесётся. Победить чемпиона школы — это очень круто. Не думаю, что тебя станут вызывать после такого. Только и ты уж не лезь на рожон, ладно?
— Я к нему и не лез, — ответил я, направляясь к выходу со стадиона. Надо было отнести меч в машину и взять вместо него портфель. — Ты же видел, что он собирался на меня наехать. Пришлось опередить.
— Чтобы выбрать катаны? — сообразил Никита.
Я кивнул.
— Именно.
Пусть считает, что преимущество у меня было из-за этого, а не потому что я тренировался владеть холодным оружием в течение тысячелетий. Такую версию будет легче принять остальным ученикам, которым мой секундант будет рассказывать о поединке. А слухи, как известно, порой разят куда эффективней оружия.
— А всё-таки, зря ты его пощадил… — донёсся до меня тихий голос Никиты, когда я отошёл.
Отвечать я не стал. Может, он и прав. Время покажет.
Глава 9
Домой я вернулся около четырёх — после дополнительного занятия по математике. Черепова весь день в школе не видел. Он словно избегал меня. А может, его отправили домой. Всё-таки, несколько ран, пусть и несерьёзных, он получил.
К моему удивлению, Князь был дома. Сидел в большой гостиной, отделанной малахитом и мрамором, и пил кофе из крошечной фарфоровой чашки. Смотрел телевизор.
— Привет, Владимир, — кивнул он мне. — Садись.
Я опустился в большое кресло с высокой спинкой. Князь называл их вольтеровскими.
— Как прошла твоя дуэль? Раз ты здесь, ясно, что ты победил, но мне интересно, что с твоим противником.
— Он лучше, чем мог был. Я его пощадил.
Шереметев смерил меня внимательным взглядом.
— Почему?
— Не хочу, чтобы его родственники устроили на меня охоту.
— Разумно. Я рад, что ты руководствовался практическими соображениям. Но скажи: смог бы ты убить его, если б возникла необходимость?
— Разумеется.
Несколько секунд мы смотрели в глаза друг другу. Наконец, Князь кивнул.
— Хорошо. Нужно быть сильным. Но и расчётливым. Без этого тебе будет трудно. Слышал про это? — он указал на телевизор. — Меня очень интересует этот сюжет.
Бросив взгляд на экран, я понял, что показывают криминальные новости. В столице орудовал маньяк. Вот уже полгода его не могли поймать. Убивал детей — в основном, мальчиков. Полиция считала, что преступник выслеживает их возле парка развлечений, но каким-то образом, несмотря на все усилия правоохранителей, ему удавалось до сих пор оставаться безнаказанным. Выдвигались версии, что маньяк может быть магом, так что Охранное отделение тоже подключилось к расследованию.
— Почему это вас интересует? — спросил я.
— Видишь ли, Владимир, несмотря на распространённое мнение, не все чародеи злые. Конечно, Церковь утверждает, что они одержимы, и демонов нужно изгонять, однако не всему нужно верить. Общественное мнение всегда хоть немного, да отличается от правды.
— Я понимаю.
— Если уж на то пошло, большинство магов — обычные люди. Наверное, некоторые даже сами не рады, что родились такими. Для них это проклятье. Они и рады бы избавиться от Дара, но не могут.
— А есть обычные люди, которые хотели бы родиться магами, — сказал я. — Только они в этом не признаются.
— Ты прав.
— Так чем вас заинтересовал этот убийца?
— Видишь ли, я думаю, что полиция права: скорее всего, он чародей. Плохой. Из тех, кого нужно истреблять. Но не потому что они маги, а потому что получают удовольствие от убийства невинных людей. Понимаешь?
Я кивнул.
— Конечно. Но вам-то какое до этого дело?
— Я бы хотел найти его. И покарать.
— Для этого есть Охранка.
— Да, это верно, — как-то странно проговорил Князь. — Ладно, не буду тебя задерживать. Ты, наверное, должен делать уроки?
— Да, назадавали целую кучу всего. Но сейчас я отдыхаю. Уроки сделать ещё успею.
Шереметев поставил чашку на блюдце и отодвинул его от края стола.
— Ну, а мне пора. Оставлю тебя в одиночестве. Может смотреть, что хочешь, — он протянул мне пульт и встал.
— Спасибо. Но я, пожалуй, посмотрю этот сюжет.
— Как хочешь.
Князь направился к двери, но в этот момент она открылась, и в гостиную вошёл его камердинер. Бросил на меня быстрый взгляд, замер на пару секунд в нерешительности, словно удивившись, что я здесь, а затем направился к Шереметеву.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, но я должен вам кое-что сказать.
Что-то в его тоне мне не понравилось. С камердинером я встречался несколько раз, и сейчас он казался сам не своим. Каким-то напряжённым и… Даже не знаю, как описать свои ощущения. Будто вошёл другой человек.
Князь остановился.
— В чём дело, Егор? — спросил он.
Слуга снова посмотрел на меня.
— Наверное, будет лучше, если мы выйдем, господин. Это… конфиденциальная информация.