— Это… замечательно.
— Что ж, не смею вас больше задерживать.
Некоторое время я стоял, провожая взглядом спину инквизитора. Фиг его знает, что там за обучение, но я только что беседовал с хищником, каких поискать. Меня не отпускало чувство, что Пётр Захаров рубанёт ладонью по мешку с песком и пробьёт его насквозь. Вряд ли дело ограничивается только магическими склонностями — такие ребята тренируются круглосуточно, не жалея себя.
Когда фигура дознатчика скрылась за ступенями, связывающими две террасы, я повернул обратно. На душе скребли кошки. Меньше всего я ожидал того, что инквизиторы заинтересуются мной… в таком ракурсе. И что теперь делать? Меня ни в чём не подозревают, ничего не предъявляют. И вообще, думают, что несказанно осчастливили безродного сироту из ПСП. Я же под колпаком. Да, консистория не будет следить за моими действиями круглосуточно. Всё, что их будет интересовать — мои успехи. В том числе на арене, ага. Что из этого вытекает?
Ответ лежит на поверхности.
Успехов быть не должно.
Больше никаких конфликтов, вызовов на дуэль, беспричинного кровопролития. Сидеть тише воды ниже травы. Любые вопросы улаживать через старосту. Не превращать гимназистов в трупы. Ну, вырубать самых наглых придётся, но так, чтобы их потом не доставляли в местные морги.
И вообще.
Если я не достигну в обозримом будущем своих целей… то есть, не найду высокопоставленных клановых заказчиков, готовых хорошо платить за устранение конкурентов… то делать в гимназии Эфы мне решительно нечего. Придётся менять город. Заодно спрячусь от бдительного ока Саурона.
Размышляя таким образом, я подошёл к Маро.
И обнаружил, что девушка не одна. На крыльцо выкатился Хасан с крохотной чашечкой кофе в руке. Колени старика были укрыты клетчатым пледом. Маро сделала глоток из грушевидного стакана армуду, в котором, вне всяких сомнений, дымился чай.
— Смотрите, кто вернулся, — Хасан первым заметил мой приход. — Я думал, тебя уже колесовали.
Маро звонко рассмеялась.
— Хорошо, что друзья за тебя переживают, — я остановился в метре от крыльца.
Взятые напрокат муляжи дожидались своего часа возле стены.
— А мы не друзья, брат, — спокойно возразил Хасан. — Я тебя второй раз в жизни вижу.
— Справедливо.
— У тебя всё в порядке? — Маро сразу перешла к сути.
— Да, норм.
— Чего он хотел?
— Поставили меня на какой-то учёт. Сделали резервистом.
Хасан и бессмертная переглянулись.
— Резервистом, говоришь, — задумчиво произнёс прокатчик. — Ну-ну.
— Ой, не дави на парня, — отмахнулась девушка. — Он что, виноват?
— Никто не виноват, — буркнул Хасан. — только рясы потом напяливают и указывают всем, что делать. Из него семинария сделает совсем другого человека.
— Тебе-то почём знать?
— Не хочешь — не верь, — Хасан сделал глоток из своего напёрстка. — Мне один сержант рассказывал… ну, из вольных наёмников. Легионер, как они любят себя называть. Так вот, у мужика этого был сын. Уж не знаю, что там у него за детство, но паренёк пробудился в восемь лет. И сразу стал кинетиком, очень сильным. Ну, из тех, что ножи в полёте разгоняют и машины на трассе переворачивают. Не знаю, откуда у них в семье такой дар. Сержант думал, что по линии матери.
— Я думал, инквизиторов только ясновидцы интересуют, — ввернул я.
— Все так думают, — отрезал Хасан. — И все ошибаются. У них, чтоб ты понимал, целая иерархия. У каждого говнюка в рясе своя специализация. Есть провидцы — эти сканируют людей по наводке, выявляют ересь. В провидческом отделе и телепаты работают, как же без этого. Ступенькой повыше дознатчики стоят. Вот как этот, что за тобой приходил. Их можно по нашивкам различить, но ты не в теме. Дознатчики — они как инспектора в полиции. Выезжают, проверяют, опрашивают свидетелей, наружное наблюдение… А есть каратели. Выше них только отцы и протоинквизитор.
— А чем каратели занимаются? — кошу под дурачка.
Хотя ясно и без старика, чем они занимаются.
— Угадай, — Хасан сделал ещё один микроскопический глоток. — Не все судьбы редактируются мойрами. Еретиков попроще ликвидируют каратели. Это прям элита, лучшие из лучших. Не думают, не рассуждают. Идут по твоему следу, а потом — чик…
Хасан провёл пальцем по горлу.
— Кто такие отцы? — поинтересовался я.
— Руководство, — последовал логичный ответ. — Они всем заправляют. Планируют операции, принимают кадровые решения. В редких случаях выезжают на объект, чтобы взять кого-то… ну, очень крутого. Для показательной казни. Чтобы по телеку засветили отступника, озвучили приговор Совета, а потом наснимали репортажей, как несчастному судьбу исковеркали.