Все, кроме Фрэнка Синатры, умолкли.
— Мам, я не гей. Не был им и никогда не буду.
— Энтони, да ничего. Я все равно тебя обожаю.
— Да нет, же, мам, — улыбнулся Энтони. — Правда, я просто люблю книги, вино и оперу.
— Ты не должен мне лгать…
— Слушай, у меня традиционная ориентация. Я таким родился, и ничего не могу с этим поделать.
— Это вполне возможно, Эльвира, так бывает, — с едва заметной улыбкой произнес отец Мэри, но миссис Ротуньо скептически поджала губы.
А Мэри решила, что выпал неплохой шанс заявить об их отношениях.
— Эльвира! Да, мне удалось его… изменить! И если я буду рядом с ним, он привыкнет и останется со мной на всю жизнь.
— Точно, мама. Мне просто нужна была любовь хорошей женщины. — Энтони крепко прижал Мэри к себе. — Этой женщины.
Родители Мэри сияли от счастья. Эльвира строго смотрела то на сына, то на Мэри, а потом расплылась в улыбке и сказала:
— Вот это я понимаю!
Бледное желтое солнце поднималось по безоблачному небу, в Риттенхаус-сквере уже начали расцветать цветы — самая холодная часть марта миновала. Живые изгороди, окружавшие сквер, покрылись маленькими зелеными листочками. По дорожкам туда-сюда сновали люди с портфелями, спеша на работу. Мэри, в костюме цвета хаки, белой блузке, коричневых лодочках и плаще, сидела на скамейке рядом с Джуди.
— Она возьмет тебя назад, это точно, — говорила Джуди. — Все, что нужно, — это прийти к ней в офис и извиниться.
— Давай еще раз: за что я должна извиниться?
— За то, что ушла в тот день.
— Но я в этом ничуть не раскаиваюсь! Мне очень жаль, что я потеряла работу. Это считается?
— Нет. Если хочешь вернуться, ты должна извиниться. — Джуди выглядела очень серьезной. А это непросто, если на тебе джинсовая курточка, вишневое платье-мини, легинсы в черно-белую полоску и желтые мартинсы.
— Едва ли она возьмет меня к себе. Тогда, в Круглом доме, она даже говорить со мной не хотела.
— Она передумает. Просто на прошлой неделе она была в ужасном состоянии. Выиграла процесс, и все равно несчастна. — Глаза Джуди сверкнули. — Неслыханно!
— Она просто не оставила мне другого шанса. Пришлось уйти, — сказала Мэри, вспоминая тот день. — Но, по правде говоря, я и сейчас поступила бы так же.
— Вот только не надо ей этого говорить! — Теперь глаза Джуди метали искры. — Работа без тебя — полный отстой. Мы хотим, чтобы ты вернулась.
— И я хочу вернуться. Это мое место.
— Отлично. Тогда сделай это ради меня. Скажи волшебное слово, и Бенни примет твои извинения.
— Я потеряла много клиентов.
— Ты их вернешь и найдешь кучу новых. Твои извинения нужны Бенни, только чтобы сохранить лицо.
Мэри вспомнились миссис Фолья и Тони-с-квартала.
— Знаешь, Бенни тоже должна передо мной извиниться.
— Не будь ребенком!
— Я ничего плохого не сделала. Наоборот, поймала преступника. Даже если это и не было моей основной работой. — Внезапно Мэри почувствовала, что вся ее самоуверенность куда-то подевалась. По крайней мере у меня теперь есть парень.
— Это правда. Похоже, то, что надо.
— Да… — Мэри уже пересказала Джуди все интимные подробности.
— Но теперь тебе нужна работа.
— Оригинально, правда? У меня очень долго была работа, но не было парня. А теперь у меня есть парень, но нет работы. Как вы ухитряетесь иметь и то и другое?
— Вставай. Идем. — Джуди встала и посмотрела на Мэри с высоты своих шести футов. — Встреча через пятнадцать минут.
— Я готова, — сказала Мэри с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.
Мэри замерла у открытой двери кабинета Бенни. Глава фирмы стояла у своего стола и просматривала газету, держа ее обеими руками прямо перед собой.
— Бенни? Вы готовы меня принять? — спросила Мэри, и ее голос прозвучал неожиданно твердо и убедительно.
— Динунцио! — Бенни посмотрела на нее довольно приветливо и сделала знак рукой, приглашая войти. На ней был темно-синий костюм и белая блузка, вьющиеся волосы зачесаны назад и собраны в тугой конский хвост. — Садись.
— Поздравляю с победой на процессе.
— Спасибо, — сказала Бенни и села. Мэри заняла место напротив, думая о том, что говорила ей Джуди.
«Твои извинения нужны Бенни только затем, чтобы сохранить лицо».
— Я довольна тем, как это дело освещают в печати, а ты? — спросила Бенни. — Внимание прессы пойдет миссис Гамбони на пользу. Журналисты смогут повлиять на исход дела, особенно если прекратятся убийства мафиози.
Извинись!
— Да, я тоже так думаю.
— Вынуждать клиента признаться — не в моих правилах, но это действительно помогло ей. И не только ей.