Особенно отличалась в эту весну небольшая группа безместных, державшаяся особняком от остальных, в густой траве за скотопрогонным двором. Здесь устроен был под большим тенистым кустом холщовый ковер, подобие стола, и несколько подушек из сена. Все это – роскошь, недоступная заурядным «дачникам» Горячего поля. И на самом деле, группа была незаурядная. У них игра шла на десятки и на сотни рублей, на столе появлялись бутылки мадеры, портвейна. Группа состояла из шести человек – и во главе их Игнатий Левинсон. Тот самый Игнатий, который служил у графа Самбери, когда убили несчастного камердинера.
Он несколько опустился, физиономия припухла от пьянства, глаза окружены синими поволоками от бессонных ночей. С ним Катя – молоденькая, семнадцатилетняя горничная, недурненькая блондинка, служившая с Игнатием на одном дворе. Игнатий обольстил несчастную девушку и увел за собой, когда отошел от места; теперь она сделалась его постоянной спутницей и готовилась стать матерью. Компаньоны Игнатия: один старший дворник большого дома, уволенный за неисполнительность и поборы с жильцов – Мартын, а другой – официант увеселительного заведения Андрей, с которого сняли номер за неумелый и чересчур дерзкий обсчет гостя. Оба они с девицами-подругами: первый с кухаркой Дарьей, женщиной лет двадцати семи, а второй с посетительницей увеселительного заведения Настюшей, ловко обиравшей, по уговору с ним, гостей. Настюша – недурненькая кокоточка; любовь к Андрею ее погубила и привела на Горячее поле. Теперь, когда костюм потерял свежесть, карман опустел, из комнаты ее выселили, она волей-неволей сделалась спутницей Андрея.
– Наливай, – распоряжался Мартын, который теперь был богаче остальных и чувствовал некоторое превосходство над сотоварищами. Он хоть и не умел скопить капитальца, но денежки у него еще не перевелись, тогда как Игнатий совсем спустил свое «наследство», а Андрей имел «дырявый карман», и сколько он с Настюшей ни добывал, все спускал немедленно в карты или прокручивал по разным вертепам. Впрочем, он не унывал. Номер ему дадут в другом заведении, Настюшу он экипирует в кредит у какой-нибудь мадамы, и они опять заживут по-старому, а пока… пока…
– Наливай, выпьем, надо спрыснуть наследника.
– Тю-тю, – протянул Игнатий, – было да сплыло, вчера проиграл последнюю пятишку.
– Что ты? Плохо, брат, опять, значит, в камердинеры?
– Зачем баловать! Погуляем еще!
– Какое гулянье без денег?
– Будут и деньги, постой, дай срок!
– Опять наследство?
– А хоть и наследство?! У тебя не попрошу.
– У меня и просить нечего, сам всегда без денег! Знаешь ведь – карман с дырой!
– А у кого из нас без дыры?
– У Мартына Андреевича, видишь, дом скоро покупает!
– Врите, – промычал старший дворник, злобно покосившись на «шестерку». Он не любил, когда шутили на его счет, и сам не умел шутить.
Компания выпивала и делалась разговорчивее. Настюша ухарски опрокинула рюмку и чмокнула:
– Эх, кабы не Андрюшка, жила бы я теперь большой барыней! Помнишь дядю Васю, старичка?
– Помнишь, помнишь, – передразнил Андрей, – нечего вспоминать, коли дура! Потому и не живем, что дура!
– Удивительные люди, – заметил Игнатий, – как сойдутся, так ругаться! И что это у вас за привычка? Посмотри, как мы с Катей дружно живем! И не горюем.
Настюша презрительно поглядела на бледную, похудевшую горничную и сказала:
– О чем вашей Кате горевать? Что она видела? Плиту да половую щетку?! А я проживала по две тысячи в месяц, каталась на рысаках…
– Все мы катались, – перебил Игнатий, – а теперь на Горячем поле сидим! Нечего и скулить понапрасну! Пей, когда домовладелец угощает!
– Ну, ты, наследник из лавры Малкина переулка, – огрызнулся дворник.
Ночь была тихая, теплая. Вдали заливалась малиновка. Со стороны города доносились какие-то крики.
– Не обход ли? – произнес, прислушиваясь, Андрей.
– А хоть бы и обход? Нам-то какое дело! Мы с паспортами, хоть и не прописаны.
– Нет, слышишь, пьяные орут, обход кричать не будет! – пробасил Мартын и налил рюмки.
– Сыграть бы, братцы?
– Денег нет, – отвернулся Андрей.
– Ты отдашь, тебе кредит есть.
– И у него нет, – показал Андрей на Игнатия.
– Ты обо мне не печалься! – отозвался Игнатий. – Я захочу, у меня сейчас будут! Хоть тыща!
– Ой! Какой хват выискался, и впрямь наследник!
– Наследник или нет, а кредит имеем неограниченный! Напишу записку, пошлю Катю, и сейчас деньги будут!
– Что ты? К банкиру, поди, пошлешь! Положено на текущем.
– Наше дело! Даром никто не даст, стало быть заслужено!