«Все равно, – подумал он, – в теперешнем виде его не довезешь до Петербурга, а пьяный, может быть, и в самом деле он бодрее!»
Когда слуга принес бутылку водки, Куликов задрожал весь от радости и потянул трясущиеся руки к столику. Он выпил залпом стакан, другой, третий и каждый раз, чмокая, потирал живот.
– Вот, вот, спасибо вам, вот отлегло, теперь лучше, теперь мне хорошо.
– Вы закусили бы, съешьте что-нибудь!
– Не могу. Я не закусываю. Так лучше.
Он оживился. Потухшие глаза забегали. Руки перестали трястись. Видимо, он сделался бодрее.
– А водку-то вам подали не ту, что мы пьем! Ароматная, мягкая. Дозвольте прикончить бутылочку!
– Не много ли будет?
– Ни в жисть! Этой водки хоть ведро можно выпить! Одно благоухание!
– Пейте, мне не жалко.
Куликов схватил бутылку, с любовью поднял ее в воздух, меряя, сколько там еще осталось влаги, и налил стакан.
– Ах, барин, есть ведь люди, которые сколько хотят могут пить такую водку! Счастливцы! А тут и сивухи-то подчас на коленях не выпросишь! И отчего это наша водка не такая?! Она жжет внутри, воняет и водой отдает, а эта – хрусталь. – Куликов не переставал восхищаться, пока не вылил остатки бутылки в стакан. Печально отодвинул он пустую бутылку в сторону и встал:
– Ну, теперь поедем в Орел, – произнес он, – вот мне и лучше, гораздо лучше. Благодарю вас, очень, очень благодарю.
– Я обещаю вам все время, – сказал Павлов, – пока вы будете ехать в Петербург, давать такую водку, сколько вы в состоянии выпить.
– Благодетель вы мой, нельзя ли с вами за Париж куда-нибудь, на край света уехать! Только, только… – Он утер рукавом своей грязной блузы набежавшую слезинку. – Только семья-то моя верно не евши сидит!
– Не беспокойтесь, я дал вашей жене восемь рублей и, когда мы уедем, дам еще двадцать пять.
Куликов повалился в ноги Павлову.
– Кормилец, благодетель истинный наш, да за что милость такая!
– Встаньте, встаньте, пора ехать. Не стоит благодарить, я ведь не для вас это делаю!
Они тронулись в путь, все радостные, довольные. Павлов был на седьмом небе: он не рассчитывал на такой быстрый успех поисков; Куликов не мог еще переварить «чудной» водки; извозчик хорошо отдохнул и закусил на господский счет; даже клячонка после долгой стоянки бодрее бежала, мотая головой и размахивая хвостом. Солнышко палило меньше. День давно перевалил за двенадцать, и воздух был свежее, не так было душно. Торжествующий, довольный Павлов вошел в гостиницу. За ним следовал Куликов.
– Чиновник Иванов у себя? – спросил он коридорного.
– Дома нет.
Он вошел в номер.
– Неужели нашли, – встретил их Иванов.
– Еще бы! В лучшем виде!
– Да вы лучше нас производите обыск!
– Еще бы не лучше! Для меня это дело всей жизни, надежда, может быть, счастье, а для вас поручение за номером таким-то и только! Сбыл «поручение» с рук, и дело в шляпе!
– Так это вы Куликов? – обратился Иванов к блузнику.
– Я, – важно ответил Куликов, выпятив вперед грудь и заложив руки за спину. После выпитой бутылки «чудной» водки, он как-то возгордился, почувствовал себя если не барином, то во всяком случае человеком с весом и достоинством. Водка в одно и то же время оживила его и воскресила энергию, возбудила нервную систему.
– Так! Только не мешало бы, – обратился Иванов к Павлову, – переменить ему костюм. В таком виде его неудобно везти.
– Разумеется. Мы сведем его в магазин и оденем с головы до ног. А пока нужно отправиться всем вместе в управу для засвидетельствования его личности и удостоверить, что другого Куликова Ивана в составе мещанского общества города Орла не значится.
– Идемте.
– Мне хотелось бы сегодня же выехать в Петербург.
– Едва ли.
– Ваше благородие, – произнес Куликов, вертя в руках фуражку.
– Что? – отозвался Павлов.
– Стыдно мне, но явите божескую милость.
– Чего вам, говорите!..
– Дозвольте один только стаканчик для храбрости, перед дорогой.
– Хорошо, хорошо.
Куликов повернулся на одном каблуке и исчез в буфете.
– Надо за ним все-таки присматривать, – заметил Иванов, – не улизнул бы он от нас.
– Не улизнет! Он так счастлив, что пьет хорошую водку и знает, что семья обеспечена. Вы видите, каким он фертом, а посмотрели бы два часа тому назад, когда его привели под руки; казалось, прямо в больницу надо везти! Удивительно на него влияет водка!