Как громом поразила эта весть Павлова.
– Значит, опять опоздали, – прошептал он, опустив руки! – Господи! Неужели на роду мне написано всегда опаздывать?!
Сыскное отделение все было на ногах… Густерин со всеми остальными участниками облавы отправлялся на обыск в дом мнимого Куликова… Когда ему доложили о прибытии Иванова с задержанным Куликовым, он немедленно их принял.
– Здравствуйте, господа, поздравляю вас. Ну, господин Куликов, расскажите, как вы продали свой паспорт Макарке-душегубу.
– В этапе, ваше превосходительство, мы поменялись кличками… Больше я ничего не знаю.
– А вы узнали бы этого Макарку?
– Узнал бы!
– Посмотрите на эту карточку…
– Он! Он, разбойник, – воскликнул Куликов, смотря на карточку владельца «Красного кабачка».
Зять Петухова никогда не снимался и никому не давал своих фотографий, но, при разрешении питейных заведений, обязательно требуется предоставление в полицию фотографии, и поэтому он должен был сняться. Эта-то карточка и лежала теперь на столе Густерина.
– Уверены ли вы, что это он?
– Еще бы! Вот эти выдавшиеся скулы, глаза навыкате – других таких не встретишь… И потом у него выжженная метка на левой руке, выше локтя… Метка имеет вид круглой раны. Сейчас можно посмотреть?
– К сожалению, сейчас мы ничего не увидим! Злодей скрылся!.. Во всяком случае, я попрошу вас остаться у нас…
– У вас? Значит, вы меня арестуете?..
– Вы, как лицо, продавшее преступнику свой паспорт и содействовавшее ему к побегу, несомненно, имеете причастность к делу, а, ввиду вашего признания, я вправе подвергнуть вас личному задержанию.
Куликов посмотрел на Павлова и Иванова.
– Они обманули меня, – произнес он грустно.
– Никто вас не обманывал! Вы должны находиться здесь для очной ставки с Макаркой…
Густерин сделал знак Иванову, и он повел арестованного.
– Мои обязанности окончены? – спросил Павлов.
– Разумеется. Может быть, вы хотите присутствовать при обыске?
– Нет… Я хочу повидать отправленных в больницу Петухова с дочерью.
– Как вам будет угодно, вы свободны.
Павлов удалился, а чиновники сыскной полиции со своим начальником отправились на обыск. Ягодкин с двумя агентами вчера же выразил желание ночевать в квартире Макарки, не прерывая розысков. Они не ложились спать и всю белую ночь наблюдали за расставленными пикетами, выслеживали расположение окрестностей, искали возможных выходов, выстукивали стены и полы. Уже под утро, расставив везде новые смены и дав подробные инструкции, Ягодкин прилег на диване, приказав одному из агентов дежурить в квартире. Он сейчас же крепко уснул. Гробовая тишина кругом повлияла и на агента, который вскоре также уснул. Прошло часа три, как вдруг сильный стук в окно заставил спавших вскочить. Они протерли глаза и удивленно озирались… Стражник, стоявший в окне, махал им палкой и указывал на дверь, ведущую в кухню.
– Что случилось?..
– Вы крепко спали, а Макарка расхаживал по комнатам с топором, – отвечал стражник. – Если бы он не увидел меня у окна, то, верно, разрубил бы вам обоим головы.
– Где же он?
– Ушел в ту дверь, в кухню! Как увидел меня, так и юркнул туда.
– Стража там у окон кухни, на месте?
– Все на месте. Выйти из дому он не мог!
– Хорошо ли видели? Макарка ли это?
– Тот самый, зять Петухова, которого мы арестовали! И платье на нем то же, а топор маленький, английский.
Они вошли в кухню. Топор валялся в углу.
– Этот?
– Этот самый!
– Сомнения не может быть! Злодей здесь, в кухне, но где?! Большая плита, стол, кровать. Пол каменный. Две стены наружных, третья деревянная переборка, выходящая в кабинет, и четвертая тоже деревянная, выходящая в коридор. Значит, тайные выходы могут быть только в полу. Нужно вскрыть весь пол.
Скоро прибыл Густерин с чиновниками для обыска. Ему доложили о происшедшем.
– Да, разумеется, приступим немедленно к разборке пола! Это облегчает наш труд! Пришлось бы ломать все стены и полы, а теперь мы, без сомнения, ограничимся одной кухней!..
Несколько рабочих начали вынимать плиты. Пол оказался двойной, под плитами лежал деревянный настил и затем уже грунтовая земля. Решили снимать щиты рядами и разбирать настил. Первый ряд, ближайший к наружной стене, был разобран в полчаса, но настил плохо поддавался ломам, пришлось разбивать доски топорами; грунт тоже раскапывали, ограничиваясь верхними слоями земли. Работа двигалась медленно. Густерин оставил при работах Ягодкина и приступил к обыску в других комнатах, начав с кабинета. Первое, что бросилось ему в глаза, была толстая ременная плеть со следами запекшейся крови. Нервная дрожь пробежала у него по всему телу, когда он взял эту плеть в руки.