Елена Никитишна опустилась на колени перед Галицким и ловила его руку. Он поспешил поднять ее.
– Пожалуйста, что вы, не делайте этого!
– Вы не знаете, чем я вам обязана!
Вся светлая неделя была воистину светлой для Елены Никитишны. Как бы в довершение счастья она получила очень утешительную телеграмму от директора больницы для душевнобольных. Здоровье Ильи Ильича начало поправляться. Четыре тысячи, которые потребовала Елена Никитишна, были ей немедленно переведены в Саратов, и оттуда она получила через банк 500 рублей для расчета в Нижнем и для дороги.
Первый пароход отправлялся в среду на Фоминой неделе, и Галицкий предложил Елене Никитишне ехать с этим пароходом.
– Но ведь я должна ехать с этапом!
– Видите ли: строго говоря, да. Но если вы явитесь к прокурору лично раньше прихода этапа, то это не может иметь серьезного значения.
– В таком случае я предпочитаю все-таки ехать с этапом. Благодаря вам, я теперь сильна, здорова и легко перенесу эту дорогу.
– Нет, уж если вы непременно желаете соблюсти закон, то я вам устрою отдельный «конвой» из переодетого урядника. Вы заплатите стоимость «конвоя», и он официально доставит вас по месту назначения. По моему мнению, это лишняя формальность, но все же это лучше этапа.
– Спасибо. Так я с урядником поеду на первом пароходе в среду.
– Хорошо. Мы все приготовим.
Широко разлилась матушка Волга; весь правый берег утонул в привольных волнах, и потоки великих вод затопили луга, поля, долины. Местами Волга имела вид огромного озера, если не залива. Лед почти прошел. С первым пароходом отправлялось много пассажиров. «Каспий» развел уже пары, шкипер дал свистки. На палубу вышла Елена Никитишна и позади нее седенький старичок с бегающими глазками. На пристани стоял Галицкий и приветливо кивал ей головой.
– Счастливого пути!
Пароход отвалил. Пассажиры замахали платками. Шумя колесами, взбудораживая воду и поднимая волны, «Каспий» поплыл, огибая Нижний со стороны Оки, и вышел на Волгу. Долго еще Галицкий стоял на высоком берегу города у памятника Минину и Пожарскому, следя глазами за исчезающим «Каспием».
– Бедная, – прошептал он и мелкими шажками поплелся в свой райский уголок, где ждал его новый этап арестантов.
4
Двойник Куликова
Что же делали друзья Гани, Павлов и Степанов?
Читатели помнят, что Степанов обещал съездить из Москвы нарочито в Орел, чтобы собрать там, на родине Куликова, достоверные о нем справки и подробные сведения об его прошлом. Степанов имел очень серьезные собственные дела в Москве по расколу и старообрядчеству, но оставил их и поехал в Орел. Прежде всего он обратился здесь к старосте мещанского общества, пожилому и малограмотному мужику. Рассказал сущность дела.
– Это надо справки навести в канцелярии. Обратитесь к делопроизводителю, – прогнусавил староста.
Степанов пошел в грязную, затхлую комнатку, в которой сидели и копошились три обтрепанных, в засаленных казакинах, субъекта.
– Что вам? – поднял голову субъект постарше. Степанов рассказал.
– Зайдите через недельку.
– Помилуйте, как через недельку?! Я приезжий, мне завтра нужно уезжать обратно в Петербург. Пожалуйста.
Обтрепанный субъект смилостивился.
– Пожалуйте сюда, я вам покажу все дела, реестры…
Они вошли в смежную комнатку наподобие кладовочки. Делопроизводитель разрыл несколько пачек и вытянул связку с литерой К.
– Как вы говорили его фамилия?
– Куликов, Иван Степанов…
– Ку-ли-ков, есть, есть, вот пожалуйте… Да… Куликов, Иван Степанов, 46 лет, волосы русые, глаза серые, лицо чистое, подбородок обыкновенный, особых примет нет… Он?
– Похож, ну дальше?
– Женат на нашей мещанке…
– Женат, – воскликнул Степанов.
– Женат, даже имеет четверо детей, старшей дочери 17 лет. Ее зовут…
– Мне этого не нужно, какие еще есть у вас сведения о Куликове?
– А это вы потрудитесь обратиться к моему помощнику, он заведует этим участком и наверняка знает Куликова.
Степанов, как ужаленный, выскочил в канцелярию и, не спрашивая, сунул помощнику десятирублевку…
– Ради бога, прошу вас, дайте мне все сведения о Куликове… Скорее, скорее…
Помощник начал разбирать бумаги, искать что-то в книгах.
– Есть… Вот он… Куликов… Находится под надзором полиции… Доставлен этапом из Петербурга за бесписьменность и бродяжничество. Живет на Бугорках, в доме Нелаптеева со своею семьею…
– Еще, еще, – горел нетерпением Павлов.
– Больше нет сведений… Если вам угодно, я сведу вас вечером к самому Куликову и его семье!.. Расспросите их сами.