Через некоторое время у нас все стало налаживаться. Я жила со своими родителями в Клейтоне, а он жил со своими. У моего отца была лодка, и мы брали его с собой рыбачить на реке Святого Лаврентия, где водились окуни и щуки. Арт был без ума от рыбалки. Он приезжал из Уотертауна автостопом или на велосипеде. Большинство парней, которых я знала, увлекались автомобилями и мотоциклами, но ему не нравилось водить машину. Это казалось странным для взрослого мужчины. Он упомянул как-то, что его одноклассник погиб в автокатастрофе, а позже сказал, что в машине его укачивает и он испытывает беспокойство. Я на него не давила. Арту не нравилось, когда на него давили.
Его мать и отец казались мне хорошими людьми. Немного отстраненными, но приятными. Они жили на перекрестке под названием Шоукросс-Корнерс, недалеко от Браунвилла, примерно в восьми километрах к северо-западу от Уотертауна. Дом стоял на небольшой проселочной дороге, двухполосной, ухабистой, с высокими бордюрами. Арт сказал, что его дед купил эту землю и разделил ее между двумя своими сыновьями после Второй мировой, и отец Арта построил на своем участке небольшой деревянный домик. Та местность была пестрой: низкие каменистые холмы, сельскохозяйственные угодья, молокозаводы, поля с пшеницей и кукурузой, безымянный ручеек, болота, участки известняка, леса, полные низкорослых кленов, дубов, буков, ореховых деревьев. Арт сказал, что провел большую часть своего детства в этих лесах.
Он постоянно говорил о своей матери, о том, как сильно любил ее, а она не любила его, как искал ее одобрения и никогда не добивался. Он всегда говорил: «Что бы я ни делал, все было не так».
Однажды он пришел в плохом настроении. Объяснил, что рассказал матери, как хорошо у него идут дела на работе, а она сказала: «Будь у тебя настоящее образование, не пришлось бы хвататься за каждую черную работу, какая подвернется». У него никогда не было ни работы, ни девушки, которую его мать посчитала бы достаточно хорошей.
Я спросила его о детстве, и он рассказал, что мать, бывало, охаживала его ремнем, но не так уж часто. Отец же руку не поднимал никогда. Это показалось мне странным. Его мама была едва ли метр пятьдесят ростом, а отец служил в морской пехоте. Почему именно она занималась дисциплиной?
Было видно, что Арта она запугала основательно. Его отец был милым, спокойным человеком, но Бетти запугала и его. В Арте я заметила пару странностей, но из-за своей неопытности не придала этому значения. Наоборот, из-за них он казался мне даже более интересным. Многие люди мыслят прямолинейно, но у него это доходило до крайности. Если мы собирались в кино, то именно туда и шли – никаких остановок по пути, чтобы выпить, никакого боулинга, никакой перемены в планах. Если бы я предложила выпить по чашечке кофе, он бы ответил, что нет, мы сходили в кино, а теперь возвращаемся домой. Он никогда не импровизировал и вел себя так, словно небо рухнет на землю, прояви он хоть каплю гибкости. Был очень строг к тому, чтобы приходить вовремя, и ожидал того же от всех остальных. Если опоздаешь на две минуты, он уже начинал кипятиться.
Секс для нас не был проблемой, потому что его не было. Он сказал, что не верит в секс, если только я этого не захочу, а я ответила: «Нет, только в браке». Он всегда старался угодить мне.
После того как его призвали в армию в апреле 1967 года, его первая жена Сара согласилась дать развод при условии, что он откажется от полуторагодовалого сына. Ему было очень больно расставаться со своим ребенком навсегда, но он хотел освободиться, чтобы жениться на мне. Позже Сара снова вышла замуж, и ее новый муж усыновил мальчика. Арт больше никогда не видел сына.
Мои мать и отец постоянно просили нас не говорить о женитьбе, пока Арт не закончит службу в армии, но мы не могли ждать. Я работала в ресторане «Кофейник» в Уотертауне, когда в сентябре он приехал домой в тридцатидневный отпуск. За день до окончания отпуска мы сели в мою машину и отправились на поиски священника. В конце концов мы поженились в маленькой церкви на шоссе между штатами. Мне было двадцать лет, Арту – двадцать два.
В три часа ночи я отвезла мужа в дом его родителей. По возвращении в Клейтон меня ждала мама.
– Ты вышла замуж? – спросила она.
– Да, – сказала я.
– Ты знаешь, как я к этому отношусь?
– Да, мам.
На следующее утро Арт позвонил и спросил:
– Ты помнишь, что мы женаты? – Голос у него был взволнованный.
– Да.
Так я стала миссис Артур Джон Шоукросс, и мне это было приятно.
Позже тем же утром он приехал в Клейтон автостопом, чтобы навестить меня, и я шесть часов сидела на камнях рядом с рестораном Маккормика, пока он рыбачил. Думаю, рыбалка была для него важнее, чем наш брак. Я спросила о реакции его родителей, и он сказал, что сначала боялся рассказать им, но когда потом собрался с духом, его мать сказала только: «Тебе стоило быть смелее и сразу все нам рассказать». Как обычно, он расстроился из-за этого, но я успокоила его, сказала, что он слишком остро реагирует. Они с матерью постоянно раздражали друг друга.