Все были увлечены песней, поэтому мое внимание привлекли вошедшие в зал двое мужчин и женщина. Они оглядывались кругом, словно были ослеплены, хотя возможно так и было после такого длинного пути в вечерней мгле и в снегопад. Было очевидно, что они пришли пешком, так как их грубо выделанные кожаные штаны были промокшими до колен. Их манера одеваться была довольно странной, почти как у всех менестрелей, но отличалась от всего, что я когда-либо видел: их высокие сапоги до колен были желтыми в коричневых от влаги пятнах, а кожаные штаны короткими, едва прикрывая голенищи сапог. Их куртки были из одинаковой кожи, выгоревшей до бледно-коричневого цвета, а рубашки под ними были из шерсти грубой вязки и выглядели неудобными, как будто шерсть была слишком обтягивающей под кожаной одеждой. - Они там, - сказал я Пейшенс.
Она уставилась на них через зал.
- Я их не нанимала, - заявила она с обиженным фырканьем. - Взгляни на женщину, она же бледная, как привидение. И в ней совсем нет тепла. А мужчины выглядят седыми из-за волос цвета шкуры полярного медведя. Бр-р. Я мерзну от одного взгляда на них. - Затем черты ее лица смягчились: - Так. Я не разрешу им петь сегодня. Но давай пригласим их прийти еще раз в разгар лета, когда холодная сказка или прохладный ветерок будут радушно встречены в душный вечер.
Но до того, как я смог отреагировать на ее предложение, я услышал рев: - Том! Вот ты где! Я так рад видеть тебя, мой старый друг!
Я обернулся, с той смесью радости и тревоги, которую может вызвать неожиданный визит любимого, но слегка необычного друга. Уэб пересекал зал широкими шагами, Свифт отставал на один-два шага. Я раскрыл объятья, чтобы поприветствовать их. Дюжий мастер Уита раздался вширь в последние годы. Как всегда, его щеки выглядели красными, словно он только что стоял на ветру. Сын Молли Свифт шел всего в паре шагов за ним, пока я смотрел на него, Неттл появилась из толпы гостей и накинулась на брата с объятиями. Он остановился, чтобы приподнять ее и радостно закружить вокруг себя. Затем Уэб схватил меня медвежьей хваткой, чуть не переломав ребра, и несколько раз сильно хлопнул по спине.
- Хорошо выглядишь! - сказал он мне, пока я пытался отдышаться. - Почти стал самим собой, не так ли? А, леди Пейшенс! - оставив меня отдыхать от своего энергичного приветствия, он грациозно склонился над протянутой Пейшенс рукой. - Какого красивого темного-синего оттенка ваш наряд! Он напомнил мне яркие перья сойки! Пожалуйста, скажите мне, что перья в вашей прическе были получены не с живой птицы!
- Ну конечно же нет! - Пейшенс была в праведном ужасе от подобной мысли. - Я нашла птицу мертвой на тропинке в саду прошлым летом и подумала, что следует узнать, что скрывается под замечательными голубыми перышками. Но я сохранила перья, тщательно ощипав тушку перед тем, как выварить ее до отделения мяса с костей. Вылив бульон, я получила свое задание: собрать эти маленькие косточки в скелет. Вы знали, что птичье крыло так же близко по строению к человеческой руке, как и к лягушачьей лапке? А все эти крошечные косточки! Знаете, уверена, что мое рукоделие все еще пылится где-то на рабочем столе, наполовину завершенное, как и многие мои проекты. Но вчера, когда я думала про перья, которые могли бы унести прочь наши проблемы, я вспомнила, что у меня их полная коробка. И, к счастью для меня, жучки не нашли и не съели их, как это произошло, когда я пыталась сохранить перья чайки. Чайки! Как я могла такое сказать? Умоляю простить меня!
Очевидно, она только что вспомнила, что он связан с чайкой. Но Уэб по-доброму улыбнулся ей и сказал:
- Мы, люди Уита, знаем, что когда жизнь уходит, останки - просто пустая оболочка. Думаю, никто лучше нас этого не понимает. Мы чувствуем присутствие всех живых существ, каких-то четче, чем остальных. В саженцах для наших чувств меньше чувствуется жизнь, чем в деревьях. И уж конечно олень заткнет за пояс оба растения, ну а птицы самые яркие.
Я открыл было рот, чтобы поспорить с этим. Своим Уитом я мог чувствовать птиц, но никогда на находил их особенно наполненными жизнью. И тут я вспомнил кое-что, что Баррич - вырастивший меня человек - сказал мне много лет назад, когда заявил, что я не должен работать с ястребами в замке Баккипа:
- Они не любят тебя - ты слишком теплый. - Тогда я подумал, что речь идет о моем теле, но сейчас я задумался, не чувствовал ли он что-то в моем Уите, что не мог мне объяснить. Тогда Уит был всеми презираемым видом магии, и если бы кто-то из нас признался, что обладает им, нас бы повесили, четвертовали и сожгли над водой.
- Почему ты вздыхаешь? - резко потребовала ответа Пейшенс.