- Неужели мы тоже были когда-то такими же молодыми? - спросила она меня.
Я покачал головой:
- Мне кажется, что нет, - сказал я. - Когда мы были их возраста, наша жизнь была гораздо более суровой.
Я видел, что мысленно она перенеслась в прошлое.
- В возрасте Неттл я уже была матерью троих детей и носила четвертого. А ты был … - она замолчала, и я тоже не промолвил ни слова. Мы с моим волком жили тогда в небольшой хижине рядом с Кузницей. Был ли это год, когда я приютил Неда? Сирота был рад получить дом, а Ночной Волк был рад компании поживей меня. Уступив ее Барричу, я сам себя считал отошедшим от дел. Девятнадцать долгих лет назад. Я откинул от себя далекую тень тех дней, подошел ближе, положил руки ей на талию и приподнял при повороте. Она вцепилась мне в плечи, приоткрыв рот от удивления и восторга. Другие танцоры вокруг кидали на нас короткие взгляды. Поставив ее на пол, я высказал свое мнение:
- Именно поэтому мы должны быть молодыми сейчас.
- Ты, возможно. - Ее щеки порозовели, казалась, она слегка задыхалась, пока мы шли, разворачивались, расходились и снова сходились. Или почти сходились. Нет, я должен был сначала еще раз повернуться, и только потом… Я безнадежно запутался, а как я гордился, что помню каждый шаг с прошлого раза, когда мы танцевали этот танец. Другие танцоры избегали столкновения со мной, разделяясь на потоки, обтекающие меня, как будто я был своенравной скалой посередине ручья.
Я оглядывался кругом, отыскивая взглядом Молли, и обнаружил ее у себя за спиной, прикрывающей руками рот в бесполезной попытке сдержать смех. Я подошел, намереваясь вернуться к танцу, но она схватила меня за обе руки и потянула прочь с площадки, беззвучно смеясь при этом. Я закатил глаза и попытался принести извинения, но она прервала меня:
- Все в порядке, дорогой. Я бы не отказалась немного отдохнуть и чего-нибудь выпить - Хирс еще раньше меня вымотал своим галопированием. Мне нужна короткая передышка. - Она вдруг задержала дыхание и прислонилась ко мне, ее лоб блестел от пота. Она начала растирать шею за головой, как будто пыталась облегчить судорогу.
- Мне тоже, - солгал я ей. Ее лицо раскраснелось, и она слабо улыбнулась мне, прижимая руку к груди, будто пытаясь успокоить трепещущее там сердце. Я улыбнулся ей в ответ и отвел к креслу возле камина. Едва я успел усадить ее, как подошел паж, предлагая принести ей вина. Она кивнула, и он умчался стремглав.
- Что это такое было прикреплено к его шапочке? - спросил я рассеянно.
- Перья. И несколько прядей волос из конских хвостов, - она до сих пор задыхалась.
Я с подозрением уставился на нее.
- Пейшенс это придумала. Все мальчики, которых она наняла в Ивовом лесу быть пажами на празднике, одеты так. Перья, чтобы унести все наши проблемы, и волосы с хвоста лошади - это чем мы повернемся к ним.
- Понима-а-аю... - вторая ложь за вечер.
- Хорошо, а вот я нет. Но каждый Праздник зимы - это что-то особенное, правда? Помнишь год, когда Пейшенс вручила каждому холостяку на празднике по свежесрубленной ветке длиной, зависящей от ее оценки их мужественности?
Я постарался приглушить смех, который грозил перерасти в хохот. - Помню. Очевидно она думала, что молодым дамам нужны четкие подсказки, какой из мужчин составит наилучшую партию.
Молли приподняла брови:
- Возможно, так и было. Не забывай - в тот год было сыграно шесть свадеб на Весенний праздник.
Моя жена посмотрела через комнату: Пейшенс, моя мачеха, была облачена в величественное старое платье бледно-синего бархата, отделанное черным кружевом по манжетам и горловине. Ее длинные седые волосы были заплетены и сколоты, как корона, на голове. Из них выглядывали одна-единственная веточка остролиста и несколько дюжин ярко-синих перьев, засунутых в прическу под разными углами. Веер свисал с браслета на ее запястье; он тоже был синим, в тон платью и перьям, и также украшен по краям черным кружевом.
Мне она показалась прекрасной и эксцентричной одновременно, как и обычно. Она грозила пальцем самой юному сыну Молли, предупреждая его о чем-то. Хирс стоял выпрямившись, серьезно глядя на нее, но его сжатые за спиной пальцы выдавали его волнение. Его брат Джаст стоял на безопасном расстоянии, скрывая ухмылку и ожидая, когда его отпустят. Мне стало жаль их обоих. Пейшенс, казалось, думала, что им все еще было по десять и двенадцать лет, несмотря на то, что они были намного выше нее. Джасту недавно исполнилось двадцать лет, а Хирс в семнадцать оставался младшим сыном Молли. И все же он стоял, как наказанный мальчик, и терпеливо выслушивал выговор от Пейшенс.