— Эй! — голос Алексис в тот момент для меня был как удар током, который заставил мыслить мгновенно. — Какого черта, Джей?
Она отталкивает своего брата и падает передо мной на колени. Из её рук вываливаются учебники, и она пытается поднять мою голову. Джею это не нравится. Он хватает сестру за руку и тянет ее от меня прочь.
— Не смей больше прикасаться к этому отребью, — указывает он ей.
Это последний раз, когда Алексис Холт была настолько близка ко мне.
До сегодняшнего дня.
Я пытаюсь подняться с пола, придерживаясь рукой за стул и слышу стук каблуков. Он приближается. Хватаю с пола книги и бегу к выходу в противоположную сторону надвигающегося на меня учителя.
Кровь течет по подбородку, а затем на рубашку. Я не могу остановить её. Выбегаю на улицу со звонком, и к счастью, на улице нет ни единой души. Боль пронзает все мое тело, будто острие ножа.
Домой в таком виде идти не могу, поэтому бегом направляюсь к булочной, где всегда нахожу для себя спасенье, но не сегодня. Она закрыта. Я спускаюсь по лестнице и споткнувшись, падаю на колени. Кровь из губы уже не так сильно идет. Я поднимаюсь с земли и присаживаюсь на ступеньки.
Понятия не имею, что мне делать дальше.
Домой пойти не могу. Генри всыплет мне за испорченную одежду и за то, что я прогулял школу. Роза не покормит ничем до завтрашнего утра, а возможно и до послезавтрашнего.
Начинается дождь. Не в самое подходящее время. Я раскрываю одну из книжек и кладу её себе на голову наблюдая за тем, как в безлюдном переулке, машина за машиной минуют мальчика, у которого рубашка в крови.
Расстегиваю пуговицы и стягиваю её со своего тела. Протягиваю руки вперед и пытаюсь отмыть её от крови под дождем. Проходит менее пяти минут как я замерзаю и дрожащими руками накидываю её поверх своих плеч. Дождь перерастает в сильный ливень.
Я все еще здесь. Один. Никому ненужный.
Вспоминаю не раз сказанные слова Сэма мне в лицо, перед тем как ударить:
«Посмотри на себя. Жалкое существо. Нищий ублюдок. Алексис никогда не будет твоей.»
***
Затушив окурок о пол возле её кровати, я смотрю на спящую Алексис и нагло улыбаюсь. Так же нагло я улыбнусь Джею, как только вонжу нож в его глотку, из которой он нескончаемое количество раз в школе обзывал меня.
— Ты ошибался. Алексис теперь моя. А за свои ошибки ты еще поплатишься.
Глава 4.
POV Алексис.
Я лежу бездвижно, прислушиваясь к каждому его слову. Он повторяет снова и снова одно и то же предложение. Он спятил еще больше, правда, если есть куда еще.
— Ты поплатишься, — снова повторяет он. Клянусь, это больше чем десятый раз.
Я все жду, когда он назовет имя своей жертвы, но с другой стороны, я не хочу знать этого, потому что жертвой может оказаться кто угодно, даже я.
— Ты поплатишься за все, Джей Холт.
В моем горле становится ком, а дышать теперь куда тяжелее, скорее всего, потому что мои мышцы сразу напряглись.
Он собирается за что-то мстить Джею? Моему брату?
Надеюсь, он все еще в Англии, а не здесь, в Соединенных штатах. Хотя, я не уверена, что сама в них все еще нахожусь. Судя по обручальному кольцу, в этой стране меня могли поженить на Томе даже тогда, когда я была без сознания.
Я слышу шаги из стороны в сторону и вздрагиваю каждый раз, когда подошва его ботинок сталкивается с полом.
Он не тронет Джея. Я не позволю. Он так же не тронет никого из моей семьи. Уж лучше я, чем они.
— Ты считаешь меня идиотом? — зло интересуется он.
Я не понимаю к кому он обращается, поэтому пытаюсь прислушаться, ни телефонный ли это разговор. Задерживаю дыхание и жду, когда он скажет еще что-то.
— Алексис?
Я вздрагиваю, потому что он обращается ко мне, присев рядом с кроватью. Я знаю, что это так, потому что его горячее дыхание у меня на лице.
Мои ресницы дрожат, поэтому нет больше смысла притворяться, что я сплю.
Я открываю глаза, чувствуя боль, которая расползается по левой стороне моего лица. Облизываю припухшую губу и смотрю в карие глаза. Он не моргает. Не дышит. Я не знаю, чего мне ожидать, поэтому решаю строить из себя дурочку.
— Доброе утро, — как можно искренне пытаюсь улыбнуться я, но долго не могу удержать улыбку, так как нижняя губа начинает ныть от боли.
Кажется, это застает его врасплох.
— Милый, я немного голодна, — признаюсь я, — Что у нас на завтрак?
Том в замешательстве. Я пытаюсь не выдать свою взволнованность, но левый глаз предательски дергается то ли из-за боли, то ли из-за того, что он все еще пристально смотрит на меня.
— Том? — зову я. Его спокойствие все больше пугает меня.
— Алексис, — шепчет он, приподняв правую руку. Он преподносит ладонь к моему лицу и дотрагивается левой стороны моего лица кончиками пальцев. Я морщусь от боли, но ему на это все равно.
Он водит ими по всему моему лицу, пока его ладонь не спускается на мою шею и не цепляется так, будто он хочет меня придушить. Надавливает, и я чувствую, как воздух ускользает из моих легких и не собирается в них возвращаться.
Я хватаюсь свободной рукой за край кровати, пытаясь приподнять голову, но вместо этого он надавливает еще больше, вдавливая меня в подушку. Ладонь соскальзывает с шеи, и он будто завороженный наблюдает за тем, как на коже появляется след от его руки.
Я больше не могу сдерживать себя, поэтому сильно зажмурив глаза даю волю слезам. Они скатываются по моим щекам, и он поднимает взгляд на мое лицо.
— Алексис? — он в замешательстве. Снова.
— Ты делаешь мне больно, — признаюсь я.
Эти слова выходят из меня с очередным потомком слез. Мне не нравится то, что я не могу шевелить ни одной частью своего тела, потому что я слаба. Мой желудок сжимается в тонкую нить, как только он находится ко мне достаточно близко.
Он качает головой, и я вижу, как его глаза наполняются слезами. Он не согласен с моими словами или по крайней мере не хочет, чтобы они были правдой.
— Я хочу сделать тебе приятное, — шепчет он, положив свою ладонь мне на грудь.