Это была обычная ночь. Луна ярко светила, освещая открытую поляну. Лил дождь. Казалось, не будет ему конца. Небольшие дорожки размывали глубокие лужи. Ничего примечательного. Такое бывает во время сильных дождей. Но тут на полянку выбежала она. Она попала под освещение луны: вся грязная, рваная одежда клочками падает с нее. Босые ноги по щиколотку погружаются в лужи. Она боится поскользнуться и упасть, иначе он догонит ее. Она не хочет умирать, никто не хочет умирать. Но все ее друзья погибли, и она в любую секунду могла отправиться к ним. Главное об этом не думать. Не думать ни о чем. Размышления только затормаживают движение. Нельзя медлить. Остановка – смерть. Как пить дать, так и будет.
Выбежав на открытую поляну, она чуть притормозила. Он ее не достанет. Если что, она его увидит и побежит. Но побежит куда? Поляна открытая, он ее увидит. До чащи бежать далеко. Не факт, что он не смог обойти поляну и не поджидает ее сейчас в той чаще, в которую она так хочет побежать. Внутренний голос врать не будет. Он первый, кого нужно слушать во время своего спасения. Нужно отдышаться. Давненько она так не бегала. Раньше не было такого повода, раньше быстрый бег не являлся залогом сохранения жизни. Ее друзья. Все они погибли, и сердце вспомнило о них. Она видела их смерть и сейчас всячески пыталась отсрочить свою. Неужели это такая судьба? Судьба остаться здесь навсегда. Стать еще одной жертвой этих мест. Нет. Не сами места пытаются ее убить. Здешний сторож решил это сделать. Лучше бы они сюда не заезжали. Лучше бы свернули в другом месте. Но чего сейчас думать об этом. Все уже произошло. Свернули не там. Шины продырявлены. Связи с цивилизацией нет. Они одни. Они его. Он играл с ними, а когда игра его не веселила – убивал. То же самое и с ней. Только она успела убежать. Игра с ней его веселит? Она не знает. Наверное, да. Иначе бы он уже распотрошил ее тело и пригвоздил ее кишки к какой-то стене, чтобы посмотреть, как она будет умирать. Игра его интересует. Но ее то нет. Она хочет домой, хочет, чтобы всего этого не было. Она хочет забыть умирающие лица друзей. С ее плеч стекает смываемая дождем кровь. Она в крови друзей. В крови волосы, руки, ноги, плечи, уже и до груди дошли кровавые капли дождя, в крови ноги. Как много крови.
Что-то хрустнуло. Нет. Это не случайность. Он практически нагнал ее. Нужно бежать. И она побежала. Побежала вперед. Как могла. Могла ли она заметить, что из чащи старается выйти темный силуэт. Вряд ли. Во время бега она даже не оглядывалась. Даже не думала над этим. Зря. Силуэт вышел из чащи, мужчина крупного телосложения с длинными волосами, с крепкими мускулистыми руками, с маской, скрывающей лицо, вышел из чащи. В руках у него топор, с острия которого капала кровь. На лезвии топора произошло кровосмешение. Разные группы крови объединились в одну. Немного ржавчины, признак того, что он стареет, разлагается. Но он все еще острый. И скоро на одну жертву на счету топора и мужчины станет больше. Он ей и так дал много времени. На мгновение она подумала, что сбежала от него. Схитрила и выжила. Нет. Просто он позволил ей это. Все это время позволял от него убегать. И пускай раненное плечо говорит об обратном, он тут главный. Он – король, она – пешка, которой надлежит отправиться к друзьям. Итак. Время пришло. Он ускорил шаг. Почти побежал. Догнать ее не составит труда. Она вымоталась.
Она бежит, моля Господа о пощаде. Но о какой пощаде может быть речь, когда убийца позади тебя замахивается топором, сейчас снесет тебе голову и дело с концом? Конечно же, ни о какой. Увы, так все и случилось. Он догнал ее. На всю поляну разразился женский почти предсмертный крик. Так кричала молодая девушка, заглянувшая в глаза своей смерти. Он схватил ее за волосы, дернул назад. Она сопротивляется. Нанес удар топором. Он вонзился ей в бедро. Она упала на колени. Адская боль пронзила тело. Неужели ее последние мысли будут о быстрой смерти? Чтобы она не мучилась. Чтобы ее не постигла участь друзей. Хотя бы не настолько. И вот он нанес ей удар. Тело рухнуло на мокрую траву, перекрасив ее алым цветом. Ничего. Скоро дождь все здесь размоет и мало кто поймет, что же здесь произошло. В его руке осталась голова. Она ему и нужна. От тела просто избавиться. Голова – трофей, тело – мусор. Такие вот правила. Тем временем вовсю лил дождь, казалось, темное ночное небо скорбит по убитой девушке и злится, что убийцу так никто и не отправил в Преисподнюю.
.
Белый фургон колесил по дорогам. Вокруг пустыня. Этот факт только обнадеживает, и фургон прибавляет скорости. Если бы на дорогу вышло какое-то животное или человек, его мозги бы искали на расстоянии 300 метров. Впрочем, поблизости нет ни одного человека, да и животные не особо хотят соваться на дорогу. Возможно, до них дошло, что шоссе опасное место после того, как несколько звериных смельчаков рискнули и отправились стервятников кормить.
Если бы кто-то из полицейских стоял бы на дороге, он бы точно выиграл джек-пот. В этом фургоне помимо бухла и травки целая группа несовершеннолетних подростков, разъезжающих в машине по пустыне, ища самое тихое и безлюдное место для своей вечеринки. Полицейских же здесь нет, значит, это будущее поколение своей страны ничего не нарушает. Не пойман – не вор.
Фургон. Салон. День.
Всего их семеро: 3 девушки и 4 парня. И не факт, что все они, кроме, конечно, водителя, трезвы. В фургоне пахнет дешевым освежителем и вонючими носками. А возможно, это и есть запах освежителя. Легкий дым скрывает укуренные лица, затягивающиеся новым косячком. В основном затягиваются парни. Девушки приканчивают бутылку. Каждая из них пытается завести парня, показывая на горлышке, что они могут. Если они и ходили на курсы оральной ласки, то по прошествии курсов они точно получили красный диплом. Парни уже готовы. Трудно сказать, что взяло над ними вверх. Разносящая мозги в хлам дурь или половые гормоны, так и кричащие: эта цыпа тебя хочет, а ну живо займись с ней грязным сексом.
За рулем сидел Сэм, он на этой вечеринке был водителем, ни приглашенным лицом, ни даже барменом, просто водителем – привез, посиди, но ничего не трогай, и увези. Вот и все. Он хоть и водитель, но чувства у него есть, он тоже хотел оценить оральные ласки девчонок. Но такие ему ни за что не дадут. Они все раскрашены, ненастоящая грудь, так, мешочки силикона. Но остальным парням они нравились. Их и взяли то потому, что они 100% верняк. Главное правильно споить. Дин затягивается. В его мозгу сейчас происходит крупное сражение с последними граммами логики и нарастающими солдатами по имени дурь. И, похоже, дурь победила. Если бы вы его спросили, что он видел, он бы ответил: волшебную страну с пони с вот такой вот офигительной задницей и сиськами 3 размера. Вот и вся волшебная страна. Кайл делает новый косяк, он собирается по полной обдолбаться. Травки у них хватает. Веселуха будет ближайшие дня 2. Затем домой. Нельзя возвращаться позже, чем обещал. Девушка по имени Мелисса взяла его палец в рот, на нем она показала некоторые техники минета.
Мелисса (Кайлу)
– Может, и мне сделаешь один косячок.
Если что у Кайла и встало от такого предложения, так это член. Он прям выпрыгивал из штанов. Но Кайлу было как-то так. Хотя смотрел он на Мелиссу глазами верного раба госпожи.
Кайл.
– Сейчас сделаю.
Мелисса улыбнулась и повернулась к своим подружкам – к Линде и Гвен.
Линда (Гвен)
– Как бы не было так, что мы все раньше выпьем и выкурим.
Гвен.
– Тогда я поеду домой.
Линда и Гвен засмеялись.
Сэм включил радио. Заиграла одна из роковых композиций. Заводящая и раскрепощающая. Девчонки раскрепостились сильней, чем этого могли ожидать парни. Они принялись танцевать. Легкий стриптиз. Нужно завести парней. Иначе вечеринка может превратиться в тупое бухалово. Линда сняла с себя белую кофточку. Леопардовый лифчик, скрывающий грудь 3 размера, так и просил, чтобы его сняли и освободили от оков две больших груди. Возможно, так оно и было. Но сама хозяйка грудей, решила попридержать их в лифчике.
Дин (Линде)
– Снимай его, детка, снимай.
Подключился Кайл и Брайан. Брайан не курил траву, но налегал на алкоголь, поэтому он сейчас не выглядел лучше обкуренных Кайла и Дина. Девочки решили возбудить парней до предела. Гвен ударила Линду по попке, облаченной в джинсы, и поцеловала ее в засос.
Кайл.
– О да, спасибо, Господи, лесбийский поцелуй!
Кайл и Дин зааплодировали. К девушкам подключилась Мелисса, сняв полностью верх и открыв парням 2 больших булочки именуемых грудями. Кайл мысленно представляет, будто трогает эти булочки. Мелисса подходит к нему и его руки утыкаются в ее грудь.
Мелисса (Кайлу)
– Попробуй их потрогать. Особенно соски. Меня это так заводит.
Кайлу не нужно повторять дважды. Его руки стали мять грудь Мелиссы, а она делала вид, будто ей это нравится. На такое зрелище даже Сэм отвлекся посмотреть. А ведь ему этого делать нельзя. Он как-никак водитель. И сейчас настал момент расплаты за свой проступок.
Если бы Сэм не отвлекся, он бы скорей всего заметил полосу шипов, оставленную лежать на дороге и дожидаться любителей быстрой езды. Но тогда Сэм думал о том, что готов умереть за такую грудь. Такой шанс ему чуть не представился. Он вдруг ощутил, что руль не слушается его. Фургон уносит вправо. Прямо на дорожку, уходящую, куда-то в лес. Похоже, пустую пустыню они проехали. Мелисса упала на Кайла. Дин упала на Брайана. Гвен и Линда упали друг на друга под радостные вопли Дина. Сэм успел совладать с фургоном. Но они уже проехали какое-то расстояние по дорожке. Перед ними открывался не лес. Так себе. Маленькая чаща. Просто несколько деревьев в кучку. И все. Но именно туда фургон их уносит. Он полностью остановился. Все шины лопнули, налетев на шипованную полоску. Перспектива задержаться в пустыне явно их не устраивала. Но, придя в себя, все стали бранить Сэма.