— Что за обманка?
— Ну так называется, вроде как под ушанку сделана. Может, тебе сшить? У тебя же шапки нет.
— Обойдусь. Давай не отвлекаться. Значит, все-таки выписала?
— Да, собрала все наличные, что у меня и стариков были, подзаняла и купила. Причем, относительно дешево. Так что скоро сяду за машинку. Шапки, говорят, в Москве сейчас дорогие. Можно б махнуть на Урал, там еще дороже. Но — проезд, да и никого там не знаю.
— Нина! И зачем ты только в маляры пошла? Такая пропала работница прилавка. У тебя даже глаза загорелись! Уверен: шапки пойдут нарасхват, — подзадорил сестру Петр.
— Не знаю, какая из меня получится торговка, но бизнес можно сделать неплохой. Я уже заказала болванки на мужские и женские фасоны. Начну с мужских "обманок". Хорошо б другие меха иметь и шить шапки, комбинируя из мехов, кожи. Но это дело будущего. Лучше скажи — обрадовала?
— Еще как! Ты просто молодчина! Может, когда-нибудь свое ателье откроем. Значит, директор поддержал?
— Поплакалась, о тебе рассказала, он и сжалился. Да, теперь я — кладовщица. Поздравь.
— Поздравляю, сестричка! От всей души! — Петр обнял Нину и поцеловал в щеку. — Знай, я тоже, чем смогу, помогу. К примеру, деньгами. Выручка от мастерских пойдет тебе полностью. Получай пока первый взнос. — Петр положил на стол деньги, заработанные подчиненными. — Лишь бы твой директор не поскупился и еще шкурок выписал.
— Выпишет, обещал. Он же ко мне, ты знаешь, неравнодушен…
— Знаю, — кивнул Петр. — Но в этих делах я плохой советчик, решай сама.
— К тебе, брат, будет одна просьба, но не сейчас, а попозже.
— Что за просьба?
— В общем, как поеду в Москву торговать, будешь меня охранять? Ну, подстраховывать.
— Конечно. Все будет в полном ажуре. Шей шапок побольше, а за мной дело не станет.
— Слушай, что-то все никак не спрошу: болит — не болит голова?
— Может, не стоит сейчас об этом?
— Нет, скажи!
— Если честно, то побаливает, особенно когда нервничаю или вспоминаю зараз этих.
Нина вздохнула:
— Пусть их Бог накажет.
В тот вечер брат с сестрой долго строили разные планы. Петр на какое-то время даже забыл о завтрашней встрече с Мишкой Козлобаевым. Он уже решил, что ждать его будет на въезде в город.
XIX
Красавин полагал, что если Мишка не отменит поездку в Каменогорск, то он должен появиться в городе к началу рабочего дня. Езды до Каменогорска часа два, не больше; если выедет часов в семь утра — в девять плюс-минус полчаса будет на месте. За товаром, скорее всего, поедет на микроавтобусе "Форд". Машина в Полянске приметная, цвет и номер Красавину известны.
Мучил один вопрос — где его удобнее встретить? Но местечко вроде присмотрел. А вот как встретить? Можно пристроиться к "Форду" в хвост и сопровождать до первой остановки, а затем действовать. Другой вариант — остановить автобус после выезда из города. Это было бы лучше: Мишка затоварится, решит свои проблемы, будет беспечен — и тут-то как раз его и заарканить…
Или все-таки первый вариант? Проводить до базы или куда еще там Козлобаев путь держит, внезапно его захватить, вывезти в глухое место, а там и рассчитаться. Это место — кладбище, оно по пути. Главное — не засветиться. Отец знает, куда Мишка поехал, и станет его потом разыскивать.
Но время на уточнения еще было. Во всяком случае, думал Петр, засыпая, приехать на место надо в семь или полвосьмого утра. Такая подстраховка не помешает. Хорошо, если бы Козлобаев был один. Если с кем-то, все усложнится.
В начале восьмого Красавин поставил машину на развилке дорог, а сам вышел к основной магистрали. Надев очки, стал ждать… Утро было не холодным, но и не теплым. Небо затянуло плотными облаками.
"Но что же делать с Мишкой? — подумал Петр. — Избить? А смысл? Сразу станет известно, кто бил, а уж дальше — милиция, следствие, суд… Просто припугнуть? Но разве же это месть?… Убить? Слишком, конечно, жестоко. Хотя за то, что Мишка сделал…"
При одной мысли, что именно он нанял насильников, что он, Козлобаев, стоял и смотрел, как мучают его Алену, душа переполнялась злобой. Нет, он его не пожалел бы. Сам, возможно, убивать не стал, а нанял кого-нибудь. Артем Струков после драки на танцплощадке говорил, что Мишка носит с собой нож, купил у кого-то из бывших зэков. Сколько Красавин помнит, Мишка всегда стоял ему поперек дороги — будто проклятье какое. С детства прохода не давал, и если б не Парамошкин, не известно еще, чем все закончилось бы…
Посмотрел на часы — больше часа уже торчит. Автотрасса ожила, засновали машины. Черт, биту оставил в машине! Сбегал за ней и встал на прежнее место. Может, пригодится. Бита — палка такая удобная, подарок учителя.
Десятый час, а Мишки все нет. Почему задерживается? Проспал? Все может быть. Или передумал, какая ему разница — сегодня или завтра ехать за товаром. Красавин все чаще смотрел на часы.
Микроавтобус "Форд — транзит" Петр заметил издалека. Автобус что надо, много барахла на нем привести можно.
Нет, к своей машине он не побежит и пристраиваться в хвост к "Форду" не будет. Тут, неподалеку от поста ГАИ, водители всегда сбавляют ход. Надо уверенно, как делают гаишники, выйти на трассу, поднять биту и стоять, не сходя с дороги. Военная форма, черные очки, выкрашенная в темный цвет бита — поди разберись, что к чему. "Форд" и в самом деле притормозил. Высунув через стекло голову, Мишка крикнул:
— Чего надо, командир? — Но как только Петр снял очки, изумленно воскликнул:
— Ты, Петух?!
— Я, я, только никакой не Петух, имя есть. Подвези, тут недалеко. Или боишься?
— Это я-то? Совсем рассмешил. Садись, уж так и быть, прокачу на "Форде".
…Пока все идет нормально, думал Красавин. Мишка один, как всегда нагл, самодоволен и вроде ничего не подозревает.
— Ты же только вчера в город умотал, — буркнул Мишка, искоса наблюдая, как Красавин усаживается на сиденье. Петр "не расслышал".
— Чего ждем, поехали, — сказал он. Через полкилометра свернешь направо — в сторону кладбища.
— Кладбища?!
— Поезжай-поезжай, там окружная рядом. — Довольно произнес: — Однако повезло, что тебя встретил. — Автобус запрыгал по узкой, неровной грунтовой дороге. С двух сторон замелькали многочисленные памятники, кресты, ограды, надгробия. Справа осталась контора кладбища. Мишка изредка спрашивал, куда ехать.
Перед выездом на окружную дорогу Красавин попросил Козлобаева притормозить.
— Зачем? — насторожился тот.
— Останови, разговор есть.
— Какой разговор? Да пошел ты!…
Красавин выхватил ключ из блока зажигания, и автобус остановился. Мишка опасливо огляделся, попытался открыть дверцу, но, схватив его за руку, Петр предупредил:
— Сиди, хуже будет.
Козлобаев притих, смотрит исподлобья:
— Чего надо? Я как дурак, остановился. Знал бы…
— Это слово как раз к тебе и относится. И не мне от тебя, а тебе от меня что надо?
— Не понял? — наморщил лоб Мишка.
— Объясняю. Пацанами были — как только не издевался. Ради удовольствия, ты ж был сильнее.
— Так то игрались.
— Везде с дружками поджидал и бил. На голове и посейчас осталась твоя метина. Чем полоснул у гаражей?
— Ну, это еще доказать надо.
— Вернулся из Чечни, думал, твои "шуточки" кончились. Ан нет, ошибся. В первый же день устроил драку на дискотеке. Зачем? Чтобы показать — кто ты, а кто я? Ты же теперь барин! А я по твоим понятиям — пешка. Снова про гавканье и кукареканье вспомнил, унижал, моя боевая награда для тебя побрякушка! Видел бы ты, как за эти побрякушки парни жизни лишались. Чеченцы им шеи резали, головы отрубали, животы вспарывали, а внутренность еще живых ребят собакам бросали. Это надо видеть. Я видел, видел, понятно? А теперь ты меня опять преследуешь, бить собрался…
— Сам кулаками размахался! — огрызнулся Мишка.
— Мою девушку при всех опозорил.