Аллейн пересказал Фоксу приключения Найджела в квартире на Слоан-стрит, и Фокс уставился на журналиста, покачивая головой, — так смотрят любящие родители на проштрафившихся отпрысков.
Машина кружила по лабиринту узких улочек, но вот Фокс подал водителю знак остановиться.
— Мы позади «Единорога», — сказал Аллейн. — Вылезайте, Батгейт. Пройдете вперед, свернете налево и окажетесь у главного входа в театр. А я посижу в машине — дам вам фору.
Найджел с громко колотящимся сердцем помчался по мостовой, но на подступах к внушительному театральному фасаду в стиле «модерн», с барельефным изображением усыпанного звездами единорога, сбавил шаг. И верно, у подъезда маячили двое знакомых репортеров.
— Что-нибудь разнюхали? — весело спросил Найджел.
— А вы?
— Мне назначила встречу одна актриса. Советую не спускать глаз с бокового входа, не исключено, что увидите нечто весьма занимательное.
— На что вы намекаете? — спросили оба с подозрением. У вас ведь, как известно, влиятельные дружки в Скотланд-Ярде.
— Глядите в оба — не пожалеете!
Найджел, будто прогуливаясь, побрел к боковому входу, возле которого дежурил констебль в форме. Завидев журналиста, констебль изобразил на лице суровую неприступность, но прочтя визитную карточку Аллейна, осклабился и распахнул перед Найджелом дверь.
— Прямо по лестнице — вверх, — напутствовал журналиста констебль. Найджел подмигнул менее удачливым коллегам и вошел в театр.
Лестница, застеленная мягким ковром, вела в фойе бельэтажа. Здесь его поджидали Аллейн, Фокс, два сыщика в штатском и еще какой-то мужчина, Найджел видел его впервые.
— Сэйнт приехал в театр минут пятнадцать назад, — тихо докладывал незнакомец. — Я находился здесь, дежуривший внизу констебль имел указание его впустить. Проходя мимо меня, он скривился и спросил, скоро ли полиция очистит помещение и даст наконец ему возможность быть хозяином в собственном театре. Сказал, что в его кабинете скопилось множество бумаг и писем, требующих ответа. Я начал с умыслом с ним пререкаться, чтобы задержать его подольше в фойе. Констебль тем временем позвонил в Скотланд-Ярд. Мы с Сэйнтом только что расстались, сэр. Он у себя, в конце коридора.
— Отлично сработано! — похвалил Аллейн. Вперед!
— Вы вооружены, сэр? — спросил Фокс.
— Нет, понадеялся на вас, старина, ваша кровожадность всем известна. Батгейт, вы войдете последним, мы не можем подставлять вас под шальную пулю.
Пока шагали по длинному коридору, Найджелу ударил в нос характерный канцелярский запах. Полицейских будто подменили. «Маршируют, как на параде», — промелькнуло в голове у журналиста.
Процессия остановилась возле дубовой двери, окантованной нержавеющей сталью. Найджел услышал за ней какой-то шорох, движение. Аллейн коротко постучал, повернул ручку и вошел, остальные устремились за ним. Фокс сунул руку в карман пиджака.
Между широкими спинами полицейских Найджел увидел Джекоба Сэйнта с сигарой во рту, роющегося в ворохе бумаг на письменном столе.
— Что это значит? — раздраженно спросил он.
Полицейские расступились, пропуская вперед Аллейна.
— Мистер Сэйнт, — негромко, но внятно произнес старший инспектор, — у меня имеется ордер на ваш арест!..
Сэйнт издал нечленораздельный звук. Аллейн выдержал паузу.
— Вы с ума сошли, — прохрипел владелец «Единорога», — Я никого не убивал, весь спектакль просидел в зрительном зале.
— Сначала выслушайте, какое обвинение вам предъявляется.
Сэйнт рухнул во вращающееся кресло, обвел взглядом набившихся в кабинет людей, его рука скользнула вниз, к ящику стола.
— Без глупостей! Вы у меня на мушке, мистер Сэйнт! — внезапно гаркнул Фокс, и хозяин кабинета, криво ухмыльнувшись, опустил слабеющие руки па подлокотники кресла.
— В чем же меня обвиняют? — спросил он.
— В подпольной торговле наркотическими средствами. Фокс, огласите ордер на арест, у вас замечательная дикция.
Инспектор Фокс монотонно забубнил по бумажке, Сэйнт, неаппетитно грызя ногти, жадно ловил каждое слово.
— Возмутительно! — протрубил он, когда Фокс дочитал до конца. — Чудовищная ложь! Аллейн, вы станете всеобщим посмешищем, лишитесь должности!
— Что послужит мне хорошим уроком, — смиренно произнес Аллейн. — Пойдемте, мистер Сэйнт.
Сэйнт поднес руку к губам, потом прижал ее к сердцу и, медленно поднявшись, стал к полицейским вполоборота.
В следующий миг Аллейн крепко стиснул его запястье: в толстых пальцах магната все увидели смятый листок.
— Извините, мистер Сэйнт, — доброжелательно заговорил Аллейн. — Мы не можем этого допустить: есть бумагу вредно для пищеварения.
Но Сэйнт, не вняв голосу рассудка, оказал представителю закона отчаянное сопротивление. Он словно обезумел: перевернул кресло, повалился на стол, увлекая за собой Аллейна; чернильница полетела на пол, окропив светлые клетчатые брюки магната. Пришлось другим полицейским усмирять разбушевавшегося толстяка. Аллейн, так и не выпустив из своих железных пальцев руку Сэйнта, заломил ее за спину и тот затих, только складки жира на его загривке продолжали колыхаться.
— Поставьте кресло, — резко приказал Аллейн, и Найджел, державшийся поодаль от пыхтящих мужчин, поднял тяжелое кресло с пола и поставил его на колесики.
— Усадите его, да поосторожней. Все сейчас пройдет, мистер Сэйнт, успокойтесь, придите в себя, и вам полегчает. Эй, кто-нибудь, откройте окна!
Сэйнт откинулся на спинку кресла, беспомощно запрокинув голову. Его лицо побагровело, дыхание сделалось нервным, прерывистым. Аллейн развязал на нем галстук, расстегнул ворот сорочки. На шее Сэйнта лихорадочно пульсировала вена.
Распахнув на толстяке пиджак, Аллейн потянулся к телефону.
— Скотланд-Ярд? Говорит инспектор Аллейн. Срочно пришлите дежурного врача в театр «Единорог». У нашего подопечного сердечный приступ. Врача будет встречать констебль у служебного входа. Спасибо!
Он положил трубку.
— Вам всем лучше пройти в фойе, — распорядился Аллейн. — Сэйнту нужен покой. А вы, Фокс, останьтесь.
Трое детективов, неслышно ступая, удалились. Фокс ждал указаний шефа, а Найджел притаился в тускло освещенном углу, стараясь не попадаться Аллейну на глаза.
— Сердечный приступ? — шепотом переспросил Фокс.
— Очевидно. Думаю, однако, на сей раз он выкарабкается.
Оба молча уставились на багровое лицо Сэйнта. Аллейн, включив настольный вентилятор, направил его на Джекоба. Редкие пряди волос владельца «Единорога» разметались под напором воздушной струи. Вскоре Сэйнт приоткрыл налитые кровью глаза.
— Вам нельзя волноваться, помолчите, — сказал ему Аллейн. — Сейчас приедет врач.
Инспектор, придвинув стул, поместил на него ноги Сэйнта, потом подошел к окну, в его руке Найджел разглядел злополучный листок, послуживший причиной потасовки. В свете догоравшего дня Аллейн прочел бумагу и спрятал ее в карман.
В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием Сэйнта. Фокс подошел к Аллейну, и тот шепотом отдал распоряжение. Электрический вентилятор деловито урчал, волосы Сэйнта то взметались над черепом, то снова ниспадали на лоб. Найджел разглядывал грубое лицо Джекоба, гадая, неужто этот старик и впрямь убийца.
В коридоре раздались голоса, дверь отворилась и вошел врач из полицейского управления. Склонившись над Сэйнтом, он приступил к осмотру, проверил пульс, не сразу нащупав его на дряблом запястье, потом сделал больному укол. Губы Джекоба разомкнулись.
— Мне лучше, — прошептал он, ловя ртом воздух.
— Опасность миновала, — подтвердил доктор, — но необходим полный покой, мы отвезем вас в больницу, там будет обеспечен надлежащий уход.
Врач перевел взгляд на Аллейна.
— Лучше на время оставить больного одного, — сказал он.
Аллейн проследовал за врачом в коридор, Фокс пропустил Найджела вперед, затворил дверь.
— Это несомненно сердечный приступ, — подтвердил диагноз доктор, — причем довольно серьезный. Кто его лечащий врач?