Он декодировал следующее донесение. В нем говорилось о том, что столичный особняк Бронов полностью ушел под землю и на его месте появилось огромное озеро.
— Всесвет, этого только не хватало, — простонал Сциор. Эта новость точно не обрадует Брона, очень привязанного к своему семейному гнезду, и особенно роскошному ботаническому саду.
Прокуратор откинулся на спинку кресла, прикрыл веки и сжал пальцами переносицу, пытаясь отсрочить нарастающую мигрень. Подступающая головная боль и тошнота свидетельствовали о том, что скоро должно зажечься Северное Пламя. Кто-то находил эти ярко-зеленые и иногда розовые всполохи прекрасными. Вертийцы к ним привыкли и не обращали внимания. А Сциор, каждый раз, когда небо взрывалось огнями, проваливался прямиком в Бездну. Вибрация его тела выходила из равновесия, и никакие знаки, процедуры или темпорали не спасали от пагубного влияния этого безумства природы. А после еще требовалось несколько дней, чтобы полностью восстановиться.
Прокуратор дернул за сигнальный шнур и появился слуга.
— Через полчаса пусть начинают допрос Рады. Я буду присутствовать, — необходимо успеть прежде, чем его самочувствие ухудшится.
В Тронном Зале механики уже заканчивали раскладывать инструменты. Брон довольно скалился, когда красные привели Раду и затолкнули в центр обездвиживающего круга. Сциор отвел взгляд, стараясь не замечать следы побоев и свежие кровоподтеки на теле, что много ночей согревало его.
— Экcелант Суг, вы позволите? — спросил Брон. — Экcелант Суг?
— Она твоя, — с запозданием отозвался прокуратор.
Рада — сильная. Была по-настоящему сильной. Но после той злополучной ночи, когда она потеряла ребенка, Сциор видел в ее взгляде лишь пустоту. Но уже ничего не мог с этим поделать. И не хотел. Если бы он исподтишка подстроил несчастный случай так, чтобы у нее случился выкидыш, то иллюзия счастья продлилась бы чуть дольше. Но рано или поздно все закончилось бы подобным образом. Сциору не нужна любовь Рады, не нужна ее нежность и забота. Ему никто не нужен. Потому что это обман. Его любовь мертва, и он ни на мгновение не забывал об этом в чужих объятиях.
С плотоядной улыбкой на лице Брон приблизился к Раде и замер, оценивая ее стройное нежное тело со следами побоев.
— Нравится, Крыс? — усмехнулась она.
— Да, очень. Наконец, ты на своем законном месте.
— Будь проклят, стервятник. Будьте вы все прокляты, — теперь Рада не скрывала отвращения ни к бывшему любовнику, ни к Брону, ни ко всем сенторийцам.
— Уже. Ваш вонючий Север и есть наше проклятье. И с ним очень скоро будет покончено, как и с тобой. Я с удовольствием выжму тебя до капли…
— Захлебнешься.
— Да как ты смеешь, сука? — она тихо рассмеялась, Брон активировал магический контур, и Рада тут же обмякла.
Работа мага Гипноза, обычно выглядела для стороннего наблюдателя довольно занятно. Все люди разные, поэтому каждого необходимо раскрывать своей уникальной комбинацией. Кто-то больше поддавался визуальным вибрациям, кто-то реагировал глубже на звуковые, а имея дело с магами приходилось собирать невиданные конструкции из самых различных материалов и задействовать множество темпоралей. Рада не обладала силой, поэтому для нее Брон не приготовил ничего из ряда вон выходящего. Ее предел — обычный пион.
Брон послал импульс, активируя устройство. Пион ритмично загудел и начал раскрываться. Каждый лепесток медленно отклонялся назад то разгораясь, то затухая, в такт сердцебиения Рады. Она не отрываясь и не моргая смотрела на цветок, постепенно успокаиваясь.
— Повторяй за мной. Суккулент, — произнес Брон ключ для фиксации сознания Рады.
— Я ничего тебе не скажу, Крыс.
Он скорректировал положение темпораля. И каждый слой лепестков пиона пришел в движение, вращаясь в противоположном друг от друга направлении, усыпляя бдительность и ослабляя защиту разума. Подобно алкоголю темпораль подавлял способность анализа у объекта воздействия и выводил его на чрезмерную искренность, чтобы в состоянии «сумеречного сна» человек говорил все, что приходит на ум. Секреты и ложь, долгие годы хранившиеся в глубинах души, беспрепятственно всплывали на поверхность.
— Повторяй за мной. Суккулент.
Рада промолчала. Тогда Брон вдел в пазы дополнительные преобразователи колебаний.
— Повторяй за мной. Суккулент.
— Суккулент, — однако в глазах Рады все еще читался вызов. Тогда он добавил еще несколько цветных подвесок.
— Повторяй за мной. Суккулент.
— Суккулент, — наконец, проговорила она полностью бесцветным голосом.
— Назови свое полное имя.
— Радана Велар.
Первый круг с контрольными вопросами прошел быстро и уверенно.
— Суккулент, — пора восстановить ход событий предыдущего дня и этой ночи, шаг за шагом подбираясь к нужному моменту.
— Ты увидела незнакомую женщину. Что произошло дальше.
— Женщину?
— Она что-то тебе говорила?
— Она? Говорила? — Раду била крупная дрожь. Язык начал заплетаться. Слишком сильная нагрузка. Брон снял с пиона несколько подвесок, ослабляя давление. Иначе он ее очень быстро сломает.
— Нет, — выдала, наконец, Рада и расплакалась.
— Суккулент, — он убрал все подвески. — Ты увидела ее. Ты смотришь ей прямо глаза. Опиши их.
— Ей в глаза? Глаза... Нет!
— Бесполезно, — прорычал Сциор. — Убийца Магов…
— Убийца! — вскрикнула Рада. И Брон потерял над ней контроль. — Это ты убийца! Ты убил нашего ребенка!
— Так было нужно. От монстра рождаются только монстры.
— Ты монстр!
— Суккулент, — прокуратор вздрогнул, совершенно забыв про Брона, который резко остановил вращавшийся пион.
Убийца, убийца, убийца… — внезапно из ее носа полилась кровь, Рада захрипела и умолкла навсегда. От одной из самых роскошных женщин, что прокуратор когда-либо встречал в жизни, уже осталась лишь оболочка, которая перестала реагировать даже на боль.
— Экселант Суг, прошу прощения. Я не смог удержать ее сознание. Мне очень жаль, — в полной растерянности пробормотал Брон. В неудачном исходе допроса не было его вины, но обвинить прокуратора он не мог.
— Мара антиволн. И мы не знаем, как действует ее сила. Не исключено, что вспомнить о ней просто невозможно под гипнозом, даже если пытать ее лучшую подругу, — Сциор подошел к Раде и силой сжал ее подбородок, по которому стекала струйка слюны. — Вот она и несла всяческий бред.
В ходе дознания выплыла личная информация, которая не предназначалась для посторонних ушей. Сциор не сомневался, что никто не передаст ни единого слова, произнесенного Радой. Но его злил сам факт, что кто-то узнал о нем чуть больше, чем следовало.
— Всяческий бред. Конечно, экселант Суг, — кивнул Брон, наблюдая, как прокуратор накрыл широкой ладонью левую грудь Рады и послал виброудар. Воздух с силой вышел из ее легких, а резкий спазм мышц до предела заставил их рваться. Сосуды лопнули, из прекрасных голубых глаз хлынули кровавые слезы. Сердце Рады остановилось. Сциор отрешенно всматривался в безжизненное лицо, запоминая каждую черточку, пока его не окликнули.
— Экселант Суг? — отсалютовал главнокомандующему маг.
— Мару схватили? — спросил прокуратор и оторвал руки от Рады. Они подрагивали.
— Нет, экселант…
— Вы бесполезные куски великаньего дерьма! — прорычал он, сжимая кулаки.
— Наш информатор видел, как она входила в «Ледяной Шинок», — поспешил сообщить маг, желая оказаться как можно дальше от разгневанного прокуратора. — Солдаты перекрыли выход и ждут ваших указаний.
— Мару взять живьем. Остальных — как получится.
— Разрешите идти, экселант Суг.
Сциор просто махнул рукой, отпуская красного, и повернулся к Брону:
— Это твой шанс доказать, что ты готов стать Главным Дознавателем на постоянной основе.
— Слушаюсь, экселант Суг, — осклабился Брон. — Пора прикрыть забегаловку Сыча. Он мне никогда не нравился.
Сциор предпочел бы лично вести солдат и захватить Мару, но он все острей чувствовал приближение Северного Пламени. Голова кружилась, а в висках непрерывно стучало.