«Символическая?» – озадачилась Сири.
Жрец не стал ждать ответа, развернул скакуна и устремился по большой дороге к городу. Ее карета покатилась следом, солдаты в растерянности зашагали с боков. Джунгли сменились разрозненными купами пальм, и Сири подивилась, как много было в почве песка. Обзор ей вскоре перекрыло огромное поле с солдатами, бдительно выстроившимися вдоль дороги.
– Остр, бог цвета! – прошептал один телохранитель. – Они безжизненные!
Волосы Сири, которые уже вновь стали окрашиваться в рыжеватый цвет, вернулись к белому, выдававшему ужас. Охранник прав. Под цветастыми мундирами халландренские воины были тусклы и серы.
«Не может быть, они не безжизненные, – подумала она. – Совсем как люди!»
Сири представляла безжизненных в виде скелетов, с которых осыпается гниющая плоть. В конце концов, это были погибшие мужи, которых вернули к жизни, сделав безмозглыми солдатами. Но эти выглядели подлинными людьми. Они отличались только бесцветностью и каменными лицами. И еще неестественной неподвижностью. Ни шевеления, ни дыхания, ни дрожи в мышцах и конечностях. Застыли даже глаза. Воины напоминали изваяния, особенно серой кожей.
«И… я должна выйти замуж за подобное существо?» – подумала Сири. Но нет, возвращенные отличались от безжизненных, а те и другие – от бесцветов, которыми были люди, лишившиеся дохов. Она смутно помнила случай, когда возвращенный пришел в их селение. Это случилось почти десять лет назад, и отец не пустил ее к этому человеку. Она не нашла в себе силы потолковать и сойтись с его родными, хотя он их даже не помнил.
Через неделю он умер заново.
Карета наконец миновала шеренги безжизненных. Дальше выросли городские стены: они были огромны и устрашающи, но все же казались произведением искусства, а не обычными укреплениями. Их верхняя часть с золотой каймой представляла собой полукружия, напоминавшие холмы. Сами ворота имели форму двух извивающихся грациозных морских существ, которые образовывали просторный арочный проход. Сири прошла сквозь них в сопровождении халландренских кавалеристов, оказавшихся живыми людьми.
Она всегда считала Халландрен гибельным местом. Ее впечатления опирались на рассказы прохожих шатунов и старух зимой у камина. Они утверждали, что городские стены построили из черепов, а после неряшливо расписали безобразными красками. Она рисовала в воображении здания, пестреющие дисгармоничными потеками красок. Мерзко и непристойно.
Она заблуждалась. Да, Т’Телир был претенциозен. Казалось, что каждое новое диво стремится завладеть ее вниманием и потрясти взор. Люди на улицах собирались в толпы – таких больших Сири не видела отродясь, – чтобы взглянуть на ее экипаж. Была ли среди них беднота, Сири затруднялась ответить, ибо все одевались в красочные наряды. Некоторые выделялись – вероятно, купцы, поскольку сказывали, что в Халландрене нет знати помимо богов, но даже простейшие платья пестрели красками. Большинство рисунков дисгармонировало друг с другом, но неряшливых не было. Мастерством и искусством лучились все витрины, люди, статуи богатырей, которые часто встречались на перекрестках. Это был чудовищный перебор. Неописуемая аляповатость. Животрепещущая, вдохновенная безвкусица. Сири поймала себя на том, что улыбается, – ее волосы на пробу посветлели, хотя голова уже грозила разболеться.
«Может, как раз поэтому отец и отправил меня сюда, – подумала Сири. – Готовую или нет. Вивенне нипочем сюда не вписаться, зато меня всегда привлекали цвета».
Отец был хорошим человеком с верным чутьем. Вдруг после двадцати лет воспитания и обучения Вивенны он пришел к выводу, что спасать Идрис – не ее дело? И потому впервые в жизни предпочел ей Сири?
«Но если это правда, что мне делать?» Она знала: ее народ боится вторжения Халландрена, но не понимала, как мог отец послать туда дочь, считая, что война на носу. Быть может, он надеялся, что ей удастся разрядить напряжение, возникшее между двумя королевствами?
Такая вероятность только усилила ее тревогу. Чувство долга было ей чуждо и не особенно интересно. Оно выбивало из колеи. Отец доверил ей судьбу их народа. От этого не убежать и не спрятаться.
Тем более после свадьбы.
Ее волосы побелели от предстоящего, и, чтобы отвлечься, она вновь принялась разглядывать город. Тому было легко завладеть ее вниманием. Он был необъятен и навалился на холмы, как утомленный зверь. Когда карета въехала в южный район, она увидела в проемах между зданиями бухту Яркого моря. Т’Телир окружал его, спускаясь полумесяцем к самой воде. Городской же стены хватало и половины, полукруг которой граничил с морем и держал столицу на замке.