Вашер выдернул меч и застегнул ножны, которые приоткрылись всего на дюйм.
«Ты там малость раскипятился, – пожурил Ночной Хищник. – Я решил, что разбора не миновать».
«Считай это обострением», – подумал Вашер.
Ночной Хищник помедлил.
«Я думал, ты и не тупился».
«Неподходящее слово», – заметил Вашер, выходя из переулка.
«Разве? – не унимался Ночной Хищник. – Ты слишком заботишься о словах. Тот жрец… ты обрушил на него много слов, а после отпустил. Я поступил бы иначе».
«Да, знаю, – ответил Вашер. – Ты оставил бы после себя еще несколько трупов».
«Что поделаешь, я же меч, – не без обиды ответил тот. – Но я мог бы преуспеть и в том, в чем ты мастер…»
Сидя в своем патио, Жаворонок наблюдал за приближением к дворцу экипажа новой королевы.
– Что ж, предстоит приятный день, – заметил он первосвященнику.
Несколько чаш вина плюс время на то, чтобы забыть о детях, лишившихся доха, и он стал прежним.
– Вы рады, что обрели королеву? – спросил Лларимар.
– Я рад, что благодаря ей избежал прошений. Что нам о ней известно?
– Не много, ваша милость, – ответил Лларимар, становясь подле Жаворонка и глядя на дворец Бога-короля. – Идрийцы удивили нас, прислав не старшую дочь, как планировалось. Взамен они отправили младшую.
– Интересно, – сказал Жаворонок, принимая от слуги новую чашу вина.
– Ей всего семнадцать, – сообщил Лларимар. – Не представляю замужества за Богом-королем в таком возрасте.
– Тебя, Шныра, я в любом возрасте не представляю за ним замужем, – заявил Жаворонок и подчеркнуто скривился. – А впрочем, вообразить можно, и платье смотрится на тебе ужасно. Отметь нахальство этого видения, поставь себе галочку.
– Я напишу о нем через запятую, после заметок о вашей благопристойности, ваша милость, – сухо ответил Лларимар.
– Не дури, – отмахнулся Жаворонок. – Вот уже годы понятия не имею, что это такое.
Он откинулся на спинку, пытаясь сообразить, на что намекали идрийцы, прислав не ту девушку. Две пальмы в кадках качались на ветру, и Жаворонка отвлек аромат морского бриза. «Интересно, плавал ли я хоть раз по тому морю, – подумал он. – Человек из океана? Этой ли смертью я умер? И мне поэтому приснился корабль?»
Теперь сновидение помнилось крайне расплывчато. Красное море…
Огонь. Смерть, убийства и бой. Его потрясло, как внезапно он вспомнил сон в острейших, живейших подробностях. Море было красно, поскольку отражало великолепный город Т’Телир, охваченный пламенем. Он почти слышал, как люди кричат от боли; он мог находиться рядом… что это? Солдаты маршируют по улицам и сражаются?
Жаворонок встряхнул головой, пытаясь развеять фантомные воспоминания. Насколько он помнил, пригрезившийся корабль тоже пылал. Это не обязательно что-то значило: кошмары бывают у всех. Но ему стало не по себе – ведь его кошмары считались пророческими знамениями.
Лларимар все стоял у кресла Жаворонка, следя за дворцом Бога-короля.
– Ох, да сядь же и перестань надо мной нависать, – потребовал Жаворонок. – Невежды завидуют.
– И что же это за невежды, ваша милость? – вскинул бровь жрец.
– Те, что продолжают подталкивать нас к войне, – отмахнулся Жаворонок.
Жрец сел в раскладное деревянное кресло, расслабился и снял высокую митру. Под нею черные волосы Лларимара слиплись от пота. Он их пригладил. В первые годы Лларимар неизменно держался чопорно и официально. Но Жаворонок в итоге его доконал. В конце концов, Жаворонок был богом. Если он полагал, что вправе бездельничать на службе, то и жрецы могли предаваться тому же.
– Я понимаю, ваша милость, – медленно произнес Лларимар, потирая подбородок. – Мне это не нравится.
– Приезд королевы? – уточнил Жаворонок.
Лларимар кивнул:
– При дворе уже лет тридцать не было королевы. Я понятия не имею, с какими она столкнется фракциями.
Жаворонок потер лоб:
– Политика, Лларимар? Ты же знаешь, что она повергает меня в уныние.
Лларимар всмотрелся в него:
– Вы и есть политик, ваша милость. По определению.
– Прошу, не напоминай. Я бы с удовольствием отделался от этой роли. Как по-твоему, сумею я подкупить других богов, чтобы они взяли под крылышко мои безжизненные войска?
– Вряд ли это разумно, – ответил Лларимар.
– К минуте повторной смерти я рассчитываю стать полностью и нестерпимо бесполезным для города.
Лларимар склонил голову набок:
– Нестерпимо бесполезным?
– Конечно. Простой бесполезности будет мало – как ни крути, я бог. – Жаворонок взял у слуги с подноса горсть виноградин, по-прежнему силясь отогнать тревожные образы.