Асгерд, как женщина молодая, оглядела предводителя с затаенным удовольствием — разве девице, едва миновавшей двадцатилетний рубеж, не понравится парень с идеальным торсом, квадратными плечами, круглыми жилистыми мышцами и знаменитыми «кирпичиками» на животе, каковые являются гордостью каждого мужчины? Вдобавок, Гвай и лицом уродом не вышел, за исключением парочки красящих всякого настоящего воителя белесых шрамов. Чем тебе не пара?
Но Асгерд сама для себя приняла решение — с мужчинами, которые ходят вместе с ней в отряде, никаких полюбовных отношений! Работе мешает, а красивых и добрых ребят можно и на стороне отыскать.
Слово есть слово, а потому Конан по первости несколько раз чувствительно схлопотал от железной девицы из Нордхейма, за попытку дружески (чисто дружески, честное слово!) коснуться ее груди.
— А у меня другая мечта, — варвар завалился в траву, закинув ладони за голову. Вверху синело вечернее небо и полыхал розовым закатный край Сферы, которую собиралось покинуть солнце. — Горячая паровая баня, ледяное пиво, горячие овощи с бараниной и…
— По поводу своего «и» на меня можешь не посматривать, — с льдистой улыбочкой ответила Асгерд, перехватив многозначительный взгляд киммерийца. — Вот между прочим, мы все здесь свои, тайн никаких, так что я хочу задать тебе, варвар, интересный вопрос.
— Задавай, варварка, — любезно согласился Конан. Слово «варвар» его ничуть не обижало, Конан даже подчеркивал свое киммерийское происхождение, как самое необычное — много ли киммерийцев бродят по дорогам Хайбории? А нордхеймцы (в представлениях тех же подданных Трона Льва) еще худшие варвары, так что и Асгерд данное слово в ущерб не пойдет.
— Вот скажи, — проворковала Асгерд, — отчего у Гвая в Райдоре есть девушка, к которой он постоянно ходит, и которая приносит ему подарки на праздники? Я Лантхильду с Рысьей улицы имею в виду (Гвайнард слегка покраснел, но ничего не сказал). А ты чуть не каждый день хаживаешь в веселый дом госпожи Альдерры, никаких привязанностей, никакой любви, только одно животное желание?
— Не люблю привязывать себя к одному месту и одному человеку, — совершенно правдиво ответил Конан. — Эйнар вот вообще живет бобылем, на девиц даже не смотрит. К нему же ты не цепляешься?
— Я не-человек, мне можно! — немедленно возмутился Эйнар. — За несколько тысяч лет все надоедает… Постойте-ка, что происходит? Гвай, Гвай…
Броллайхэн затрясся будто в судорогах — всем показалось, что воплощенному Духу Природы стало очень нехорошо. Так оно и было — Эйнар, своим нечеловеческим существом почувствовал нечто очень и очень скверное…
— Тише, я в порядке, — промычал броллайхэн, вставая, опершись на Конана и Гвая, подбежавших на помощь. — Посмотрите в лес!
Эйнар вытянул подрагивающую руку, указывая на отлично просматривавшуюся с холма лесистую низину, в глубине которой скрывалась деревня Торгал. Пока не наблюдалось ничего особенного — черно-зеленая бесконечная полоса диких пущ, вдали синеет освещенная закатом полоса Кезанкии, за горами начали тускло вспыхивать первые вечерние звездочки. Мир и тишина.
Рр-ду-ум! Этот глухой удар буквально втолкнулся в уши каждого, будто ударили тяжким молотом. В голове зазвенело и помутилось. Но перед звуком пришел свет. Безжалостный неопределенно-белый свет, ярче звезд и ярче солнца. Конан и все остальные потом долго жаловались, что перед глазами стоит непроглядное пятно, как отпечаток этого неживого света.
Первая вспышка — чуть растянутый над землей круг — полыхнула мгновенно, до нетерпения ярко, обжигая открытую кожу. Потом круг померк до пронзительного желтого, оранжевого и багрового, заместившись поднимающимся в небо клубом пыли, смешанной с жидким пламенем. Еще несколько мгновений спустя лес на холме, облюбованном охотниками колыхнулся под порывом теплого ветра. Серебристые облачка над головой шустро разбегались по сторонам, словно испугавшись невиданной ярости чужой силы. Земля мягко качнулась — так качается привязанная у берега лодка на волнах прибоя.
Амулеты, висевшие на груди у каждого, заледенели и перестали вздрагивать — теперь они просто били в грудь непрестанным набатом.
Простенький оберег мага Пелиаса Кофийского видел невыразимую черную силу. Силу, которой не мог противостоять. Впрочем, надежда оставалась — амулеты не рассыпались и не расплавились, что означало бы гибель для их носителей.
Внизу, в подхолмье, разгоралось лесное пожарище, распространявшееся кругом от центра, в котором прежде находилась деревня Торгал. Кольцо огня было особенно хорошо заметно с высотки, на которой находились Ночные Стражи.