— Надо в ФСБ доложить. — Начальник штаба вытащил трубку и позвонил Рахматуллину. Говорили долго. Подполковник сам что-то сообщал, но по односложным вопросам или репликам понять суть разговора было сложно. Закончив разговор, майор положил трубку в карман и, повернувшись ко мне, выложил услышанные от Рахматуллина сведения:
— В ФСБ получили заключение судебно-медицинской экспертизы после осмотра тела Азнаура Тавсултанова. Эксперт говорит категорично, что его, возможно, незадолго до этого пытали. Первые удары ножом были не смертельными, хотя уродующими человека и лишающими его возможности двигаться…
— По сухожилиям! — догадался я, хорошо знакомый и с теорией, и с практикой ножевого боя. Особенно эффективными бывают такие удары, когда наносятся ножом навстречу бьющей руке или ноге. В этом случае требуется держать нож достаточно жестко и подставлять его прицельно, не наобум. Удар руки или ноги тогда сам все сделает, сам себе нужное сухожилие разрежет. И чем сильнее и резче будет удар, тем глубже будет порез. Одно только меня смущало:
— А каким образом, товарищ майор, эксперты определяют, какой удар наносился раньше, какой позже? Если пытка происходила во время убийства, разница по времени между ударами слишком невелика, чтобы определить это по крови.
Майор Рыженков знал, похоже, не больше моего.
— Эксперт был на месте происшествия, изучал следы схватки и сделал какие-то свои выводы. По его заключению, Тавсултанову прижигали лицо сигаретой, даже один глаз выжгли. И, видимо, сумели добиться ответа.
У меня сразу вопрос возник:
— Значит, товарищ майор, это все было на глазах у той девицы, за которую Азнаур вступился. Но она в своих показаниях ни о каких пытках не говорила.
— Подполковник Рахматуллин тоже это заметил. Говорит, что допрос назначен на сегодняшний вечер. Если будут интересные результаты, он мне позвонит, расскажет. Я, естественно, поставлю в известность тебя. Тебе вместе со взводом пока дается два часа на отдых. Через два часа подготовят машины — и у нас, сколько найдется, и в МВД, и в ФСБ. Сам вместе со взводом обязательно выезжай. И внутреннюю связь держи постоянно включенной. Мало ли какая ситуация может возникнуть. Мы, как-никак, здесь находимся на боевом посту. В прошлом году МВД проводило опрос жителей, и их группа нарвалась в какой-то квартире на бандитов, которые желали захватить оружие. Ты уж настрой бойцов не только на качественный осмотр, но и на готовность к любым неожиданностям. Жди моего звонка.
— Договорились, товарищ майор. Буду ждать…
Глава третья
Ждал я, естественно, в казарме. От здания казармы до гаража — около трехсот метров. К тому же окна кубриков, занимаемых отделениями взвода, выходят на противоположную сторону, поэтому бойцы взвода могли не владеть информацией о наглой атаке бандитов на наш городок. Хотя вертолетная площадка находится сразу за окончанием «полосы разведчика»[4], что начинается под окнами казармы, и взрыв там можно было услышать и отметить. Правда, авторота располагается в казарме на том же этаже, что и мой взвод, и кто-то из водителей мог зайти в казарму и рассказать, что произошло.
Но военная разведка всегда была и будет разведкой. Не успел я появиться в казарме, как ко мне подошел мой замкомвзвода старший сержант Ничеухин и начал докладывать обо всех новостях городка. Причем в таких деталях и подробностях, которые начальник штаба или не рассказывал умышленно, или не знал, потому что не рассказывали ему. Например, о том, что дрон над вертолетодромом был сбит не из крупнокалиберного пулемета, а из автоматической пушки одним из вертолетов. Причем сбит первой же очередью. Пушка вертолета снабжена системой автоматического наведения на цель и удержания ее. Но вертолет только-только прилетел на дополнительную заправку, едва дотянул на остатках топлива, и пилоты опасались, что им придется производить посадку «на ротации»[5]. Два других вертолета в это время готовились к заправке. Но, к счастью, задержался топливозаправщик, иначе при попадании в него осколков мог произойти взрыв, способный уничтожить все три вертолета. Из-за опоздания топливозаправщика вертолеты и не смогли сразу вылететь в преследование «беспилотников», а то имели бы возможность догнать их до города и уничтожить в воздухе, не задев при обстреле городские кварталы.
О происшествии в автороте старший сержант знал не больше начальника штаба и ничего нового мне не рассказал, кроме того, что за время нашего с майором Рыженковым пути в отрядный военный городок раненый умер в лазарете, где ему безуспешно пытались оказать помощь. Вертолетом был доставлен опытный хирург из республиканской больницы, но он опоздал, к тому же признал, что с таким ранением был бы бессилен бороться даже он.
4
«Полоса разведчика» — по сути своей, переоборудованная стандартная армейская «полоса препятствий», только удлиненная и усложненная в несколько раз.
5
«Посадка на ротации» — посадка вертолета с неработающим двигателем. Вертолет в этот момент цепляется за воздух только свободно вращающимися винтами. Достаточно сложный вариант посадки, который в обязательном варианте отрабатывается всеми военными вертолетчиками.