Я убрал трубку в карман. Застегнул «липучки» бронежилета, застегнул «разгрузку» и посмотрел на майора Рыженкова:
— А вы, товарищ майор, говорили о нашем неумении вести сыскные мероприятия…
— Я этого не говорил, старлей. Я говорил только, что у спецназа ГРУ нет сыскных полномочий. Но мы и без них, как я понимаю, можем кое с чем справиться. Докладывай…
Я доложил.
— Поехали… — резко скомандовал майор и быстрым шагом двинулся к своей машине.
Водитель тут же завел двигатель своего «уазика».
— К вокзалу… — деловито скомандовал Рыженков, едва усевшись на переднее пассажирское сиденье.
Мне, как обычно, было отведено место сзади…
Несмотря на достаточно серьезное движение на улицах, добрались мы быстро. Но вокзал в Махачкале и находился неподалеку.
— Один пойдешь? — спросил меня Рыженков, едва мы остановились среди других машин, чуть в стороне от широкого крыльца здания вокзала.
— Естественно, товарищ майор. Люди профиля Исрафила не любят свою деятельность широко рекламировать.
— Тогда попусту не задерживайся…
— Я, товарищ майор, попусту вообще ничего не делаю…
— Страховка нужна? — спросил водитель, показывая глазами на свой автомат.
— Спасибо. Я сам себя подстрахую…
Младший сержант контрактной службы, водитель начальника штаба отряда, был вполне умелым бойцом. Не зря он в дополнение к обязательным, но не слишком качественным занятиям боевой подготовкой в автороте часто по собственному желанию и в личное свободное время приходил заниматься в линейные части спецназа. И даже в моем взводе бывал, хотя здесь, в командировке, занятия проводятся гораздо реже, чем на родных батальонных или бригадных базах. К тому же младший сержант за своей машиной следил пристально, что для водителя очень важно, и, главное, со знанием дела. Одним словом, ответственный парень. А если человек в одном и в другом деле проявляет ответственность, на него всегда можно положиться. В любой ситуации. Но мне при встрече с информатором в самом деле страховка не требовалась.
Покинув автомобиль, я включил на всякий случай диктофон в своей заранее подготовленной трубке, саму трубку устроил в одном из верхних карманов «разгрузки». Память меня никогда не подводила, и я был в состоянии воспроизвести беседу слово в слово, но предпочел произвести запись беседы, чтобы предоставить ее на прослушивание майору Рыженкову. Преодолев двадцать шагов, я вошел в здание железнодорожного вокзала, удивившись, как мало там людей, хотя обычно их здесь всегда было раза в три-четыре больше. Видимо, атака дронов сказалась на осторожности жителей, и лишний раз сюда никто не желает соваться. Исрафил напрасно надеялся, что здесь будет толпа и наша встреча пройдет незамеченной. Надо было где-то на улице встретиться. Но поздно уже об этом думать, потому что сквозь стеклянные двери я увидел, как Исрафил входит в здание вокзала.
Он сначала приветственно поднял руку и шагнул в мою сторону, демонстрируя радость от «случайной» встречи.
Я не знал, чего опасается Исрафил, но легко подыграл ему — подняв радостно брови, приобнял его и коснулся, по восточному обычаю, щекой его щеки. На мой неактерский взгляд, «нечаянная» встреча выглядела вполне правдоподобно.
— Рассказывай, что интересного хотел сообщить…
— Даже не знаю, стоит ли мой рассказ отнятого времени… — начал Исрафил со своей обычной осторожностью. — Но есть у меня какие-то смутные ощущения, что это каким-то образом связано.
— Давай сразу так договоримся, — предложил я. — Ты говоришь, а я сам решаю, стоит это чего-нибудь или не стоит.
— Хорошо, — кивнул он. — После вчерашней бомбежки…
— Бомбардировки, — поправил я. — Бомбежка — это нечто более массовое.
— Пусть так. После вчерашнего по городу много разговоров идет. Я сам во время бомбеж… во время бомбардировки дома был. Выходной у меня. Ничего не видел и не слышал. Но четыре дня назад, как раз после прошлой ночной смены, у меня были учебные полеты. Вы же знаете, я инструктором в аэроклубе подрабатываю…
— Да, я помню.
— На тандеме[2] летал, с учеником. Вдоль берега. Летим с ним, вдруг, слышу, вой какой-то странный под нами — внизу. Но ничего не произошло. Через несколько минут снова вой слышу. Но я уже успел увидеть, что мой ученик что-то вниз сбросил. В воздухе я спрашивать не стал, хотя у нас шлемы радиофицированы. Только когда приземлились, спросил. Он объяснил, что сосед у него какую-то штуку на свою машину конструирует. На крышу хочет поставить, чтобы на скорости подвывало и другие машины предупреждало. Просил испытать, каким будет звук, если сверху сбросить. Он и испытал. Я как-то внимания на это особо не обратил. Ну, подумаешь, выло что-то. Если кто-то на машину такую штуку поставит, пусть себе воет на скорости. А вчера, как рассказывали, что-то так же выло, когда бомбы летели. Вот я и подумал…