Потом мы проходили через широкие залы, стены которых были увешаны гобеленами, а полы устланы толстыми коврами. Залы освещались электрическими лампами, редко встречающимися в домах простых горожан, излучающими мягкий, приятный свет. На многих дверях в самом центре висели замысловатые замки, столь характерные для жителей северных городов, хотя часть дверей была заперта лишь простыми, завязанными на узел веревками - вероятно, комнаты мелких служащих или рабов.
В залах, через которые мы проходили, нам попадалось довольно много людей, при встрече с нами поднимавших по горианскому обычаю правую руку ладонью внутрь и громко восклицавших: "Тал!"; мы в свою очередь так же приветствовали их.
Теперь в Центральном Цилиндре не бьыо таурентинов. Остатки их были с позором выдворены из города.
Перед Главными городскими воротами у них отобрали пурпурные плащи и шлемы, мечи сломали и в окружении воинов, под музыку девушек-флейтисток вывели за стены Ара и велели убираться подальше. Их капитан Сафроникус вместе с другими офицерами, включая Серемидеса из Тироса, заменившего Максимуса Хегесиуса Квинтилиуса на посту командующего вооруженными
силами Ара, теперь сидели закованными в цепи в темницах Центрального Цилиндра. Дворцовая стража состояла из воинов, принадлежащих к партии Марленуса.
Их шлемы и плащи ничем не отличались от амуниции остальных солдат Ара. От Хупа я узнал, что состав дворцовой охраны будет регулярно обновляться, чтобы чести служить убару удостоилось как можно большее число людей, а также, вероятно, для того, чтобы охранники не подпали под влияние какой-нибудь партии болельщиков, давно игравших роль политических партий. Жалование стражников, между прочим, было значительно уменьшено, очевидно, для того, чтобы это лишний раз доказывало всю почетность службы рядом с убаром и не вызывало чувства зависти по отношению к дворцовой охране со стороны остальных воинов.
Большинство из служащих Центрального Цилиндра принадлежали к низшим кастам, среди которых преобладали писцы. Заметил я и двух медиков. Время от времени в залах встречались девушки-рабыни. В Аре рабыня, принадлежащая государству, носит короткую серую тунику и такой же ошейник. За исключением цвета это одеяние такое же, как и у остальных рабов. На левой лодыжке у них, как правило, серая стальная полоса, к которой прикреплены пять простых колокольчиков из серого металла. Много лет назад в Аре, Ко-ро-ба и некоторых других северных городах туника рабыни была белой с диагональными полосами того или иного цвета, но постепенно этот стиль изменился. Современная туника теперь обычно имела разрез до самой талии; как и прежде, она была без рукавов. Эти детали, как и все, что касается покроя туник и накидок, испытали на себе капризы моды. Я усмехнулся. Один из указов Марленуса, объявленный вчера вечером на праздновании в честь его победы под крики всеобщего одобрения, постановлял укоротить подол и без того уже довольно короткой туники государственной рабыни ещё на два с половиной дюйма. Сегодня же утром, подумал я, этот указ будет претворен в жизнь и частными рабовладельцами Ара
Судя по туникам девушек-рабынь, встречавшихся мне по пути, он уже начал выполняться.
- Филемона захватили? - спросил я у Хупа, когда мы проходили через залы.
- Да, - ответил он. - Этот негодяй попытался спрятаться в доме Кернуса.
- Когда-то Филемон говорил мне, что имеет доступ в самые секретные помещения дома для снятия копии с документов.
Хуп рассмеялся.
- Очевидно, он не был настолько хорошо знаком с апартаментами Кернуса, как пытался тебя уверить.
Я непонимающе взглянул на него, и он усмехнулся в ответ.
- Пытаясь войти в одну из комнат, он случайно привел в действие скрытый механизм и тут же провалился в двадцатифутовый колодец с гладкими стенами.
Нам пришлось его оттуда вытаскивать. Теперь он, закованный в цепи, держит путь в Сардар вместе со всем, что было найдено в комнате зверя и перенесено с черных кораблей. На допросе у Царствующих Жрецов он, несомненно, расскажет все, что ему известно. Думаю, они многое извлекут для себя из найденных материалов.
Гораздо больше, чем узнают у Филемона.
- А тот странный арбалет, - спросил я, имея в виду ружье, - тоже отправили в Сардар?
- Да, - ответил Хуп.
- Что они сделают с Филемоном в Рое, когда узнают от него все, что им нужно? - поинтересовался я.
- Не знаю, - пожал плечами Хуп. - Может, оставят его в качестве раба.
Теперь мы шли по устланному ковром коридору, который, однако, выглядел скромнее других. Я заметил, что двери здесь опечатаны только завязанными на узел веревками. Вероятно, они вели в жилища рабов, где вся обстановка состояла из соломенной подстилки, кувшина для умывания, ящика для хранения туник и, может быть, кое-какой не менее убогой утвари.
Вскоре мы оказались в огромном светлом зале со сводчатым потолком. В центре, на ступенчатом каменном помосте возвышался мраморный трон убара города Ар. Когда я вошел, воины приветствовали меня, обнажив мечи. Я поднял руку в ответном приветствии. Зал бьы заполнен множеством людей, судя по одеяниям, представителей самых различных каст как высших, так и низших. На троне в пурпурной мантии величественно восседал Марленус - убар Ара, убар убаров. По обеим сторонам трона и на ведущих к нему ступенях в простых туниках стояли воины - соратники Марленуса со времен его изгнания в 10110 году, - те, кто бежал вместе с ним в Валтай, разделив его бесчестье, а теперь делил с ним славу возвращения к власти. Я не заметил в зале представители касты посвященных и решил, что их влияние в Аре подходит к концу, по крайней мере, в суде убара.
Марленус, приветствуя меня, поднял руку.
- Тал, - сказал он.
- Тал, Марленус, убар Ара, - ответил я.
Затем мы с Хупом сели в стороне и стали наблюдать за процедурой суда убара.
Многими почестями и наградами одарил Марленус своих верных сторонников. Большинство из них получили назначения на важные посты.
Некоторые моменты в ходе суда мне запомнились лучше остальных. В ходе заседания в зал ввели закованных в цепи Сафроникуса, бывшего капитана таурентинов, и его старших офицеров, а также Серемидиса из Тироса, командира вооруженных сил Ара.
Преклонив колени у трона своего убара, они не просили о помиловании, да и не получили бы его. Решено было в кандалах отправить их в Порт-Кар и выставить на продажу на невольничьем рынке.
Затем я увидел, как к трону приблизился Фламиниус и застыл, почтительно склонив голову. Убар дал ему прощение за действия, совершенные им в интересах дома Кернуса, и по его просьбе позволил остаться в городе и продолжать свои исследования.
Далее под восторженные крики людей убара в зал суда ввели две или три сотни девушек-рабынь. Каждая из них была в серой тунике государственной рабыни Ара с разрезом до подпоясывающего тунику серого шнурка.
Они были босы и носили на левой лодыжке узкое кольцо с прикрепленными к нему пятью колокольчиками непременным атрибутом государственной рабыни. Волосы у них были коротко острижены и зачесаны назад.
Запястья каждой были стянуты за спиной наручниками из серого металла. Кроме того, рабыни были прикованы друг к другу за ошейники пятифутовыми цепями и поставлены в длинные колонны.
- Вот самый большой выбор рабынь дома Кернуса,произнес Марленус, делая широкий жест в сторону сотен девушек.
Соратники ответили ему восторженными возгласами.
- Выбирайте себе рабынь, - сказал он.
Не тратя времени понапрасну, мужчины тут же бросились к девушкам. Отовсюду понеслись радостные и протестующие крики, смех и плач, взвизгивание рабынь, ощупываемых мужскими руками. Когда мужчина делал свой выбор, девушку освобождали из общей цепи и вручали хозяину ключ от ошейника, наручников и кандалов. Тут же, за ближайшими столами, писцы оформляли юридические свидетельства, и право владения рабыней переходило от государства к отдельному гражданину.
Внезапно в зале воцарилась тишина. Одну из девушек вывели вперед. Как и другие, она была одета в короткую тунику. Как и у остальных, руки её были скованы за спиной. Звон колокольчиков на лодыжке был единственным звуком в зале, когда она, вся дрожа, шла между двумя воинами. Каждый из них держал в руке цепь, пристегнутую к её ошейнику. Дойдя до каменного постамента, на котором возвышался трон убара, она опустилась на колени, низко склонив голову. Воины, продолжая держать в руках цепи, встали по бокам от нее.