В гневе я отбросил проклятый кинжал и повернулся к нему лицом. Я видел, как сверкнули его сломанные зубы, когда он ухмыльнулся, ожидая легкой победы.
Он бросился ко мне, и я этого ждал. Я пригнулся и снова поднялся в пределах досягаемости его кривого кинжала с твердым ударом прямо в его живот.
Он зарычал. Я схватил его за руку и перекинул через бедро. Он тяжело приземлился на землю. Прежде, чем он смог собраться, я поднял кинжал, который он уронил, и нанес им смертельный удар. Я видел, как его голова отделилась от тела.
«Это за Эгги Фостер», - пробормотал я.
Мой жеребец остановился недалеко. Я взял ружье и быстрым галопом пустился в путь. Эль Ахмид и двое других будут ждать в другом месте. Я был уверен в этом.
Некоторое время я ехал, затем продолжил путь пешком. Аккуратно и медленно двигал меня по тропинке. Слева от меня гора возвышалась серией скалистых образований, а тропа извилистая и извилистая. Вдруг я услышал ржание лошади.
Я тихонько пополз, держась в глубокой тени горы. Я видел, как они стояли и ждали. Эль Ахмид и двое других. Я взял винтовку, проверил её и произнес проклятие, которое сопровождалось благодарностью. В ней остался только один патрон. Для меня это было бы очень неприятным сюрпризом.
«Я не могу больше ждать», - услышал я слова Эль Ахмида. «Если бы ничего не случилось, Мухад был бы здесь прямо сейчас. Может, они оба мертвы.
Двое других серьезно кивнули, и я наблюдал, как Эль Ахмид подошел к склону горы и начал толкать камень.
Внезапно раздался стон, грохот, и один из камней начал медленно двигаться, пока не появился своего рода проход. Как в истории «Али-Баба и сорок разбойников», - пробормотал я про себя. Я оставался спокойным на своем месте, когда Эль Ахмид и двое других снова сели на лошадей и скрылись в горе. Через несколько мгновений камни снова начали двигаться и с грохотом упали на место.
Я понял. Они были в туннеле. Либо они там спрятались, либо поехали в Испанию, по крайней мере, они там задержались. Я ждал, чтобы дать им время исчезнуть глубоко в туннеле. Я не хотел, чтобы они снова услышали, как открывается дверь.
Затем я подошел к каменной стене и начал нажимать на неё, как это делал Эль Ахмид. Ничего не произошло, и у меня почти появилось чувство, что я говорю «Открой Сезам». Я начал снова, на этот раз нажимая сильнее, дюйм за дюймом просматривая поверхность скалы. На полпути к плавному переходу я почувствовал легкое движение.
Я отступил назад и увидел, что скала снова открылась. Я сел на лошадь и поехал, ожидая увидеть полную темноту. Я обнаружил, что туннель тускло освещен, по крайней мере, освещен серией крошечных шариков света, свисающих с потолка и явно питаемых от генератора.
Я позволил жеребцу спуститься по склону туннеля. Он был на удивление широк, и я заметил старые деревянные балки над головой, которые в большинстве мест снова подпирались новыми балками.
Туннель долгое время продолжал крутой спуск. Затем я добрался до ровной местности.
Я побуждал коня к быстрой рыси, рискуя вызвать эхо, отозвавшееся в туннеле. Воздух был влажным, и я решил, что мы сейчас под водой.
Они должны были находиться где-то передо мной. Они не могли никуда поехать.
Я продолжал гнать животное. делая то и дело паузы, чтобы послушать. Я ничего не услышал и решил двигаться дальше еще быстрее. Когда я так скакал по туннелю, я увидел их впереди себя, ожидающих, их лица были обращены ко мне. Я остановился метрах в десяти от них.
«Итак, американец, - сказал Эль Ахмид. «Я недооценил вашу ловкость. Но вы въехали в свою могилу ».
«Может быть», - ответил я. «Да будет так для всех нас». Я посмотрел на каменистую и земляную крышу, каменные стены и твердую глину. Они существовали веками, скрепленные химической инженерией древней культуры. Но у меня были сомнения, что она выдержит сильный взрыв. Ударной волны было бы достаточно. Остальное сделает вода на другой стороне. И как только она начала бы разрушаться, все исчезло бы в мгновение ока.
Я посмотрел на трио передо мной. Если бы они добрались до Испании, они были бы единственными, кто знал о существовании туннеля. Я знал, что тогда Эль-Ахмид будет ждать еще одной попытки и, возможно, с помощью других союзников. Я не мог позволить им сбежать любой ценой.
Этот древний подвиг арабской инженерии стал своего рода бомбой замедленного действия для страниц истории, наследием древних исламских завоевателей. Было бы иронично, если бы по прошествии сотен лет за этим все еще оставалось последнее слово в западном мире.