— Сбрасывай ее! — голос штурмана начал срываться. — Сбрасывай! — И наконец со спокойствием отчаяния: — Хорошо! Сбросим перед тем, как врезаться в него!
Никол уже находился в 1000 ярдов от германского крейсера и не более чем в 600 ярдах от ближайшего эсминца. Он вел самолет прямо. Слева с носа на него заходил Me–109. Но выполнить маневр уклонения значило просто выбросить торпеду на ветер. Когда он сбрасывал торпеду в уходящий крейсер, над головой засверкали трассы германского истребителя.
Теперь ему следовало повернуть вправо и догонять Динсдейла. Однако он хотел положить самолет на крыло и удрать как можно быстрее. Так как пилот «Бофорта» сидит ближе к левому борту, то и поворачивать влево гораздо легче. Никол повернул влево всего в четверти мили от эсминца. Когда он сделал это, сверху проскочил «Мессер». Глядя вниз, он увидел горящий на воде самолет.
Вторую волну возглавлял Чарли Питт. Все 3 самолета держались достаточно близко к Динсдейлу, но у истребителей оказалось достаточно времени, чтобы развернуться и атаковать по новой. Снаряды тяжелых и легких зениток рвались вокруг них. Торпедоносцы уклонялись, как могли, пока не оказались в миле от цели. Их строй атаковали 4 Me–109. Керр, находившийся слева от Питта, прямо на пути атакующих, круто повернул влево, и первый истребитель промахнулся. Остальные 3 истребителя разлетелись, как сухие листья. Один атаковал Питта слева, один сзади, третий описал круг и атаковал справа. Венн, хвостовой стрелок, который вытащил двух тонущих голубей из самолета 3 месяца назад, благодаря чему спасли Клиффа, теперь показал, что он и с пулеметами умеет обращаться. Сначала он обстрелял истребитель слева. Он добился нескольких попаданий, и обломки истребителя полетели вниз. Потом он повернул турель на истребитель сзади. Поворот «Бофорта» открыл ему директрису, и Венн дал длинную очередь, снова добившись нескольких попаданий. Истребитель отвалил. Третий истребитель уклонился. Теперь перед тремя «Бофортами» оказался «Принц Ойген», поворачивающий влево. Но как раз когда они сбрасывали торпеды, крейсер повернул вправо и направился на восток. Когда звено, сбросив торпеды, повернуло вправо, стрелки увидели в море 3 горящих самолета.
Атака германских истребителей была плохо скоординирована. Ей не хватило настойчивости. Однако она вынудила большинство самолетов Динсдейла сбросить торпеды преждевременно. С эсминцев валил дым, однако зенитный огонь был по—прежнему плотным. Германские истребители продолжали кружить рядом, и хотя все самолеты этой волны благополучно улетели, ни один экипаж не был уверен в результатах своей атаки.
Первая волна оторвалась от второй, когда та сбрасывала торпеды. Самолеты Уильямса должны были описать круг, чтобы выйти под корму крейсеру, и пройти мимо замыкающего эсминца. Эта волна непроизвольно выстроилась в одну шеренгу. Крайним левым оказался канадец Ральф Маннинг, который на день опоздал к атаке брестской эскадры. За ним шли Бирчли, Уильямс, Арчер, МакКерн (еще один австралиец), крайним правым был Оутон. Для них атака была еще более трудной, так как «Принц Ойген» маневрировал, чтобы уклониться от торпед группы Динсдейла.
Заметив противника, все 6 самолетов круто повернули и через минуту уже оказались над кильватерной струей «Принца Ойгена». Они развернулись в линию для атаки, в указанном выше порядке. «Бофайтеры» впереди вели огонь, вызвав бурную радость экипажей «Бофортов», так как они отвлекли эсминцы сопровождения. Летчики торпедоносцев до глубины души прочувствовали силу товарищества. Это было совершенно новое ощущение. Когда самолет на высоте 60 футов над водой мчится на корабль противника, наступают минуты предельной опасности, для кого—то эти минуты могут стать последними, и в такие моменты люди все ощущают особенно остро. Наверняка за всю войну они не испытывали такой смертельной опасности и такого бурного восторга.
Когда Уильямс впервые заметил «Принца Ойгена», тот двигался прямо на восток, пересекая курс «Бофортов». Когда первое звено волны Динсдейла сбросило торпеды, крейсер повернул влево, потом вправо, чтобы уклониться от второго звена, что снова вернуло его на курс Ost, но уже на четверть мили ближе к берегу. Уильямс, решивший атаковать с кормы, теперь выполнял атаку со стороны заходящего солнца.
В небе завязалась невообразимая свалка — «Бофорты», «Бленхеймы», «Бофайтеры», Ме–109 и Ме–110, как светлячки, метались между разноцветными облачками разрывов. Дымовая завеса эсминцев частично укрыла главную цель. Зенитный огонь с этого направления был особенно плотным. Все орудия развернулись против них — от самых тяжелых главного калибра до пулеметов. Когда расстояние сократилось, и торпедоносцы оказались ближе к берегу, снова открыли огонь береговые батареи. До цели оставалось 2 мили, когда первый самолет получил попадание. Маннинг увидел германский истребитель, заходящий на него слева. Маннинг повернул на него. Встретить противника лицом было совершенно инстинктивным поступком. Он превосходно понимал разницу между своими 2 пулеметами и пушками немца. Германский пилот отвернул вправо, возможно, он по ошибке принял «Бофорт» за «Бофайтер». На одно мгновение германский истребитель отдался на милость Маннинга, мелькнув у него на прицеле. Тот нажал гашетку, и ответом стала ужасная тишина. В возбуждении Маннинг забыл снять пулеметы с предохранителя.