Джеймс понял, что обитатели подземелья затаились. Значит, что-то случилось. В трудные времена пересмешники блокировали отдельные туннели, особенно рядом с бедными кварталами, блокируя проходы в убежище, известное членам гильдии воров под названием «Приют», где пересмешники пережидали, пока опасность не минует. Остальные — те, кто не были членами гильдии, — тоже скрывались и ждали, пока пройдут черные времена. Вне этих укромных местечек и безопасных зон любой, оказавшийся в туннелях, рисковал своей жизнью. В последний раз, вспомнил Джеймс, такое случилось в год окончания Войны Врат, когда принцесса Анита была ранена и Арута ввел военное положение.
Чем дальше сквайр продвигался по улицам и под ними, тем сильнее убеждался в том, что, пока его не было в городе, здесь произошло нечто из ряда вон выходящее. Он оглянулся, чтобы проверить, нет ли за ним слежки, и двинулся в конец переулка.
Пара старых деревянных ящиков, прислоненных к кирпичной стене, служили укрытием от непогоды. Внутри кто-то лежал. Джеймс легонько подвинул ящик, и из него вылетела стая мух. Джеймс понял, что человек этот не спит, прежде чем дотронулся до его ноги. Он осторожно перевернул тело и увидел, что это старый Эдвин, бывший моряк, потерявший из-за своего пристрастия к выпивке все: деньги, семью и последние остатки человеческого достоинства. Однако, подумал Джеймс, даже такая портовая крыса, как Эдвин, заслуживала лучшего, чем валяться с перерезанным горлом, как теленок на скотобойне.
Заметив густую, почти засохшую кровь, Джеймс сообразил, что Эдвин был убит примерно на рассвете предыдущего дня. Он уже не сомневался, что остальных информаторов постигла та же участь. Вопрос заключался в другом: либо тот, кто стоял за всеми этими злодействами, убивал без разбора, и людям Джеймса просто очень не повезло, либо кто-то методично устранял именно его агентов в Крондоре. Логика подсказывала, что наиболее вероятно последнее.
Джеймс встал и посмотрел в небо. Ночь заканчивалась, и сероватый свет на востоке возвещал о наступлении рассвета. Оставалось лишь одно место, где он мог найти ответы, не рискуя столкнуться с пересмешниками.
Джеймсу было известно, что за многие годы до того, как он поступил к Аруте на службу, между принцем и пересмешниками было достигнуто своего рода соглашение, но подробностей договора он не знал. Между ним и пересмешниками тоже установились определенные отношения. Джеймс старался не попадаться им на пути, и они его также избегали. Если ему было нужно, Джимми беспрепятственно шнырял по крышам и подземельям. Но в то же время он никогда не питал иллюзий по поводу того, какой прием его ждет, вернись он в убежище пересмешников — уж точно не теплый! Ты либо пересмешник, либо нет, а Джеймс покинул гильдию четырнадцать лет назад.
Итак, сквайр отбросил мысль о визите в Приют и направился туда, где мог узнать новости.
Джеймс снова спустился в канализацию и быстро добрался до подземелья около одной из гостиниц. Она стояла на границе беднейшей части города с чуть более благополучным рабочим районом. Слизь толстым слоем лежала на стенах, скрывая секретный ход, но Джеймс помнил расположение фальшивого камня и, дотронувшись до него, почувствовал, как часть кладки отъехала в сторону.
«Камень» был сделан из наложенной на плотный холст штукатурки и закрывал узкий вход в короткий туннель. Забравшись внутрь, Джеймс закрыл за собой потайную дверь и открыл дверцу лампы. Он был почти уверен, что знает обо всех ловушках, которые могут встретиться ему в проходе, но так как ключевым словом здесь было «почти», он соблюдал крайнюю осторожность, пробираясь по этому подземному коридору.
В дальнем конце он обнаружил массивную дубовую дверь. Джеймс знал, что за ней лестница, ведущая вверх, в подвал гостиницы. Он осмотрел замок и, убедившись, что устройство в целости, ловко открыл его. Послышался щелчок, сквайр осторожно приоткрыл дверь, опасаясь ловушки с другой стороны. Однако ничего не произошло, и он быстро поднялся по ступенькам.
Одолев лестницу, он оказался в темном подвале, забитом бочками и мешками. Пробравшись сквозь лабиринт полок, он поднялся по деревянным ступенькам на первый этаж здания и осторожно открыл дверь, ведущую в кладовую за кухней.
Крик молодой женщины прорезал воздух, и мгновением позже арбалетная стрела просвистела в том месте, где находился Джеймс мгновение назад. Он кувырнулся вперед, и стрела воткнулась в деревянную дверь. Молодой сквайр резко поднялся и, взметнув руки ладонями вверх, крикнул:
— Спокойно, Лукас! Это я!
Хозяин гостиницы, бывший солдат, уже преодолел половину кухни, откинув арбалет и обнажая меч. Именно он выстрелил сквозь дверной проем, когда услышал крик. Человек замешкался на мгновение, затем убрал меч обратно в ножны, продолжая двигаться к Джеймсу.
— Идиот! — прошипел он, обходя колоду для рубки мяса. — Хочешь, чтобы тебя убили?
— Откровенно говоря, нет, — ответил Джеймс.
— Одет непонятно как, пробираешься через мою подвальную дверь… Откуда я мог знать, что это ты? Не мешало бы заранее оповестить меня о том, что придешь, или подождать всего час и войти через переднюю дверь, как все честные люди.
— Ну, я честный человек, — сообщил Джеймс, выходя из кухни, минуя бар и заворачивая в пустой общий зал. Он огляделся и уселся на стул. — Более или менее.
— Более, чем некоторые, — ухмыльнулся Лукас. — Зачем ты здесь ползаешь, как кот по трубам?
Джеймс посмотрел на девушку, которая вошла в зал вслед за ними. Она уже взяла себя в руки и немного успокоилась, поняв, что незваный гость — друг хозяина.
— Извини, что напугал тебя.
— Да уж, постарался на славу, — ответила она, переводя дыхание. Бледность ее лица, вызванная испугом, резко контрастировала с темными волосами. Девушке было лет двадцать.
— Новая официантка? — негромко поинтересовался Джеймс.
— Моя дочь, Талия.
— Лукас, у тебя нет дочери, — заметил Джеймс, откидываясь на спинку стула.
Владелец «Радужного попугая» сел напротив сквайра.
— Сбегай на кухню и посмотри, не подгорело ли что, Талия, — сказал он.
— Да, отец, — ответила она, убегая.
— Это моя дочь, — повторил Лукас. — Когда ее мать умерла, я отправил Талию к моему брату, у него ферма рядом с Таннербруком.
— Не хотел, чтобы она росла здесь? — улыбнулся Джеймс.
— Вот именно, — вздохнул Лукас. — Здесь становится опасно.
— Почему, Лукас? Никогда не замечал, — с притворной наивностью спросил Джеймс.
— Куда менее добропорядочные типы сидели на этом стуле, Джимми Рука, — погрозил Лукас пальцем.
Джеймс поднял руки, как будто сдаваясь.
— Не буду спорить, — он взглянул на дверь кухни, будто пытаясь разглядеть сквозь нее ушедшую девушку. — Но она не похожа на обычную девчонку с фермы, вроде тех, что я встречал раньше.
Лукас откинулся назад и провел костлявой рукой по тронутым сединой волосам. На его угловатом лице отразилось раздражение, вызванное необходимостью что-то объяснять.
— Она проводила больше времени за учебой в местном аббатстве, чем за дойкой коров. Она умеет читать, писать и считать. Очень неглупая девчушка.
— Похвально, — одобрительно кивнул Джеймс. — Однако я сомневаюсь, что твои посетители обратят внимание именно на эти ее достоинства и не заметят… хм… более очевидных.
Лицо Лукаса потемнело.
— Она — хорошая девочка, Джеймс. Талия выйдет замуж за преуспевающего человека, а не за какого-нибудь… ну ты понимаешь. Я позабочусь о приданом… — он вдруг заговорил шепотом, чтобы не было слышно на кухне. — Джеймс, ты единственный из моих знакомых, кто знает приличных молодых людей, ну там, во дворце или еще где. По крайней мере, с тех пор как Лори бежал и стал герцогом в Саладоре. Не мог бы ты познакомить мою дочку с благородным юношей? Она вернулась в город лишь несколько дней назад, а я уже чувствую себя как зеленый новичок в первый день тренировок. После того как ее братья погибли на войне, она — все, что у меня осталось, — он оглядел чистый, но скромно обставленный зал. — Я хочу, чтобы у нее было что-то большее.