Генерал Сайд обдумал этот вопрос и снова просиял в улыбке.
— А! Я понял вас, доктор Тарбелл, — публичная казнь!
Тарбелл ухмыльнулся ему в ответ.
— Совершенно верно.
Лицо Сайда на миг стало серьезным.
— Она должна будет быть быстрой?
— О нет, вовсе не обязательно, — заверил его Леон.
Генерал в задумчивости принялся расхаживать по залу.
— Мы могли бы устроить ее в старом театре. Они любят свой театр, эти дегенераты, и мы могли бы поставить там нечто особенное. — Он продолжал размышлять над этим. — Я мог бы распять его, — предложил он.
Тарбелл скептически задрал голову.
— Ну, — сказал он. — Это как-то банально, не правда ли? Не говоря уже о подтексте — вы же не хотите, в конце концов, выставить его мучеником.
— Да, да, правда, — Сайд снова зашагал взад-вперед, а затем остановился и повернулся к Тарбеллу. — Ну, тогда, доктор, я готов выслушать ваши предложения.
Тарбелл заговорщически отвел генерала в сторону.
— Я не уверен, что длительность смерти так уж важна. Моя идея будет такова: пусть ваши люди выведут его на высокое открытое место, предварительно переодев в вашу собственную форму.
— Мою форму? — запротестовал генерал. — Но зачем нужно…
— Полагаю, — успокоительно вставил Тарбелл, — что американцы держат вас под постоянным спутниковым наблюдением?
— О, клянусь пророком, мир ему и благословение Аллаха, это воистину так! — Генерал Сайд мгновенно разволновался. — Двадцать четыре часа в сутки! Я практически не могу покинуть это место… — Вдруг он замолчал, поняв идею. — А! Блестяще, доктор Тарбелл! Воистину, для неверного это чудесная мысль! — Он прошел в комнату для обуви и принялся изучать Эшкола. — Надо будет сбрить его бороду, подстричь усы, но иначе, чем сейчас…
Я не понимал ровным счетом ничего.
— Подстричь усы? — переспросил я. — Для чего?
— Чтобы американцы приняли его за генерала Сайда, — объяснил Слейтон с улыбкой, уловив нить мысли Леона.
— И тогда, — подвела итог Лариса, глядя на Тарбелла с радостным восхищением, — они убьют его сами; достаточно будет единственной ракеты, управляемой со спутника.
Сайд изумленно уставился на Ларису.
— Превосходное понимание! На самом деле, если учесть, что вы и не правоверная, и женщина, для вас это вдвойне превосходно!
Терпение Ларисы было на исходе, и Тарбелл это видел: он быстро взял генерала под локоть и увел его в сторону со словами:
— Его смерть станет не только уроком для всех здешних подонков, но и убедит американцев в том, что вы мертвы — и они приостановят спутниковое наблюдение.
— И я смогу выбираться наружу! Блестящий во всех отношениях план! — Сайд повернулся к своим офицерам и принялся отдавать приказы. — Мы воспользуемся крышей отеля "Игорный Парк", и пусть эти дураки взрывают то, что от него осталось. Сообщите управляющему казино, что через час игра должна быть приостановлена. Клиентов выгнать наружу, если понадобится — под дулом автоматов, а всех людей на улицах тоже согнать на площадь, чтоб смотрели!
В вихре этих лихорадочных действий Слейтон тихо сказал нам, чтобы мы следовали за ним в комнату для переодевания. Там я приладил вращающуюся щетку так, чтобы она больше не касалась ступней Эшкола, а Слейтон тем временем прошептал на ухо пленнику:
— Продолжай кричать, или нас всех прикончат. — С прекращением мук черты Эшкола расслабились, но после слов Слейтона снова напряглись. — Слушай, Дов Эшкол, — продолжал полковник. — Мы знаем, кто ты, знаем, зачем ты здесь, и знаем, каков твой план. Но если ты хочешь избежать того, что генерал задумал сделать с тобой, делай все, что тебе сказано. — Эшкол быстро кивнул в перерывах между сдавленными воплями, а Слейтон обернулся к нам. — Нам нужен его рюкзак — мы не можем оставить такое устройство этим людям. Хорошо бы прихватить и плутоний тоже. Лариса, передай брату, чтобы забирал нас с крыши казино примерно через час.
— А что будет, когда генерал не получит обещанной казни? — спросил я.
— Гидеон, в самом деле, — рассердился Тарбелл, — ну что за вопрос! Когда генерал поймет, что его драгоценная казнь не состоится, мы уже будем на борту корабля и далеко отсюда.
— О, — сказал я, когда мы вернулись в комнату. — Да, ну конечно. — При этой мысли я вздохнул чуть свободнее и ободряюще хлопнул Тарбелла по спине. — Отличная работа, Леон! Ты бы сумел продать лед эскимосам, дружище!
Тарбелл рассмеялся тихо, но с обычным сатанинским удовлетворением.
— Да, — согласился он, взглянув на меня, — это и впрямь почти пугает, не правда ли? Ничего не могу с собой поделать, Гидеон. Большой риск, блеф, когда на карту поставлено все, — они так сексуальны! В эти моменты я и впрямь думаю, что могу уболтать кого угодно и на что угодно!
Даже сейчас, сидя в ожидании, пока рассветные лучи пробьются сквозь африканскую тьму, в пламени горящего передо мной светильника я вижу ухмыляющееся лицо моего блестящего и странного маленького друга; и хотя видение заставляет меня улыбнуться, я содрогаюсь в печали. Есть один бесполый дух — зловещий предвестник смерти, которого даже Леон не мог бы убедить отказаться от злого намерения. Пока мы смеялись, этот дух парил неподалеку.
Глава 38
Удачным наш план станет, лишь если Эшкол сможет идти. К тому же мучения, на которые генерал Сайд обрек своего пленника, пробудили во мне нечто вроде сочувствия — пусть этот человек заслужил презрения за все, что сотворил. Вот две причины, по которым я старался, как мог, хорошенько очистить, обложить ватой и забинтовать кровоточащие ступни Эшкола. В своем отвращении к пыткам, которые он претерпел, я позабыл, что человек с его подготовкой и темпераментом мог бы бежать и на кровоточащих ногах, если бы решил, что это послужит его фанатической цели. То, что я сделал, было не милосердием, а глупостью, и лишь я один должен был поплатиться за ошибку. Если б так и сталось, то в свершившейся за этим трагедии был бы хоть какой-то смысл, пусть даже извращенный.
В час, назначенный для смерти Эшкола, все мы потянулись за майором Самадом к месту казни, на крышу того самого заброшенного отеля, где мы высаживались. Следуя разумным советам Тарбелла, малайцы соорудили на крыше фальшивый командный пункт, из которого генерал Сайд якобы отдавал приказы войскам. Полковник Слейтон был почти уверен, что мы уже под наблюдением спутника: ведь США за последние тридцать лет накопили колоссальный опыт операций дальнего наблюдения в процессе попыток определить местонахождение неуловимых лидеров противника. Когда мы вернулись к Сайду, предусмотрительно оставшемуся вне зоны видимости в полуразрушенном номере на первом этаже отеля, полковник объявил, что правдоподобие сцены и реквизитов непременно обеспечат желаемый результат. Генерал Сайд был счастлив услышать такое заверение от собрата-офицера, и велел своим людям привести Эшкола.
Все шло по плану. Пленник был в форме, очень похожей на форму Сайда, а растительность на его лице в точности соответствовала образцу. Генерал выразил некоторое беспокойство насчет явной разницы в весе между ним и его двойником, но Слейтон сказал ему, что это не имеет значения, ведь американские спутники вряд ли заметят разницу при наблюдении сверху. Полковник и Сайд продолжили углубляться в подробности деталей операции, все больше и больше напоминая двух коллег, что окончательно отвлекло генерала. Пока генерал Сайд был поглощен разговором, Лариса и Тарбелл незаметно вернулись к кегельбану, чтобы забрать рюкзак Эшкола и контейнер с плутонием. Вскоре они вернулись с обоими этими предметами, но то, что показалось тогда нам удачным ходом, обернулось позднее грубым промахом.
К десяти вечера генерал объявил, что пора начинать: люди Сайда должны были отвести Эшкола на крышу и там привязать его к тяжелой бетонной плите. Когда мы вышли наружу, то увидели, что небо вокруг курорта наполнено красивой дымкой, которая широким ореолом окружила часть звездного неба над нами. Внизу по приказу генерала Сайда собралась огромная толпа. Вооруженные солдаты оцепили все пространство по периметру, но зрители явно не нуждались в поощрениях и издавали кровожадные крики радости, от которых кровь стыла в жилах.