— Теперь убей кого-нибудь, — прошептал Скорпион в самое ухо.
— Кого? — спросил Барс.
— Неважно. Просто убей, но сделай это не пистолетом, не ножом, а как-то иначе.
Барс огляделся. Да уж, на роль жертвы кандидатур много. Но просто так убить кого-то — глупо. Все сразу заметят, начнется паника, прибегут менты. Нет, надо бы действовать иначе. Так же, как сделал Скорпион в метро. Быстро, незаметно, стремительно. Ужалить и пойти дальше.
Руки зашарили по карманам в поисках подходящего оружия. В подмышке кобура нагрелась, требуя внимания, в правом кармане куртки похолодел складной нож, но так нельзя. Так не по правилам. Что еще есть? Упаковка жвачки, пачка сигарет, зажигалка, фляжка с коньяком во внутреннем кармане. Ну и руки, ноги, зубы, ногти.
— Но как? — спросил Барс.
— Это просто, — уверил Скорпион, оставаясь за его спиной. — Давай, я покажу тебе, а ты смотри внимательно и попытайся понять. На самом деле неважно, чем ты убиваешь, главное — само убийство.
Скорпион снова вырвался вперед и усмехнулся.
— Сначала выбираешь жертву, — сказал Скорпион, двигаясь к мужчине в черном пальто и с шелковым шарфом на шее.
Барс не отставал и смотрел, что делает убийца, пытаясь проникнуть за стену смысла, а Скорпион нарочито делал все медленно, будто сапер, показывающий ученику, как разминировать бомбу. Он подошел к мужику сзади, в это же время вокруг распространился легчайший запах зловония. Краски мира причудливо вспыхнули, делая Скорпиона немного ярче, а мужчину слегка тускней. Рука убийцы потянулась к шарфу — его конец небрежно болтался за спиной жертвы шелковым хвостом. Пальцы коснулись шарфа деликатно, будто боясь, что от прикосновения он распустится, и Барс увидел, как мужчина умер. Даже не на миг, но на мельчайший гран времени, перед жертвой появился силуэт широкоплечего в рогатом шлеме, и он умер, всего за секунду до того, как рука Скорпиона схватила за шарф и резко дернула вниз. Хруст ломаемых позвонков прозвучал выстрелом для Барса, но никто из толпы не обратил на это внимания. Скорпион пошел влево, делая вид, будто ничего не происходит. А ничего и не происходило. Мужчина в шарфе просто стоял, немного закинув голову назад, а когда мимо прошел Барс и кинул осторожный взгляд, он увидел лишь пустые глаза без признаков жизни, но труп все еще стоял на месте. Только отойдя на несколько десятков метров, Барс позволил себе обернуться. Труп все еще находился в вертикальном положении, и как будто рассматривал что-то вверху, но вот неуклюжий локоть прохожего задел его, и жертва Скорпиона упала. Даже отсюда Барс видел, как побелел толкнувший, как кинулся с извинениями, и как цвет лица из молочного стал зеленым. Он закричал, распугивая прохожих — звал на помощь милицию и врачей.
— Ты понял, в чем фокус, или мне показать еще раз? — спросил Скорпион.
— Я понял, но не до конца, — ответил Барс осторожно. — Он умер еще до того, как ты вмешался?
— Это называется — приговор, — ответил Скорпион, подходя к лотку с шаурмой. — Я его приговорил.
— К смерти?
— Да, — сказал Скорпион, протягивая стольник продавцу. — Видишь ли, в чем тут дело…
Убийца принял от радостного черноволосого гастарбайтера вредную еду и впился зубами.
— Ты не хочешь? — спросил Скорпион.
— Нет, я не голоден, — ответил Барс, брезгливо рассматривая мясо, накрученное на вертел. — А как ты это сделал?
— Все проще, чем эта кормежка, — ответил Скорпион с набитым ртом. — Ты просто решаешь, что вон тот умрет и все. Дальше дело техники. Теперь, когда ты исполнил заказ, для тебя не будет трудным приговорить кого бы то ни было. Но тут есть и подводные камни… Может быть пива?
— А вот это можно.
Пока Скорпион заказывал два пива, Барс любовался суетой вокруг мертвого тела. Толкнувшего труп прохожего уже допрашивала охрана, а от мертвого тела отгоняли любопытствующих. Еще немного и станут собирать свидетелей. Старший убийца протянул ему открытую бутылку, рука Барса с благодарностью влила в горло содержимое, а затем устроила рту свидание с сигаретой.
— Так вот, и тут есть подводные камни, — продолжил Скорпион, выкидывая бумагу от шаурмы в урну, и делая глоток из бутылки. — Если ты приговорил кого-то, ты уже не сможешь остановиться. Решившись на убийство, мы уже не способны свернуть. Пожалуй, это — наша единственная слабость.