— Скажи мало, — предложил Барс.
— Все не совсем так, как тебе видится, Барс. Будь осторожен. Еще несколько заказов и ты войдешь в лигу, до которой ни я, ни Кнайт так и не дошли. И тогда ты станешь слишком большой фигурой, и тебе придется играть против фигур, еще более крупных.
— Я не понимаю, о ком ты?
— Ты все понимаешь, — сказала она раздраженно. — Не такой уж ты и тупой.
— О Скорпионе?
— И о нем тоже, Барс. Но даже я не ведаю картины до самого конца. Мне показали только краешек рамки, но даже это напугало меня настолько, что пришлось отказаться от всего, убраться в глушь и довольствоваться одним заказом в год. И поверь, это самый лучший выход из того положения, в которое я попала… Прощай, Барс, и хорошенько подумай о том, что я тебе сказала…
Слуги подняли паланкин и понесли к выходу из зала, а Барс взглянул на часы — почти одиннадцать. Значит, время еще есть. Он передвинул стул дальше и рассмотрел следующую картину Люка. Она назвалась «Порог». На ней мужчина в красном плаще и с дырой в груди командовал армиями теней. Минут через пятнадцать, Барс встал и пошел к выходу. При переходе во второй зал он избавился от плаща и маски. В танцевальном зале на сцене БГ завывал свою старую песню. Всем нравилось. Когда певец, дребезжащим голосом, выводил последние строчки песни, убийца покидал первый зал с закусками. Но даже через шумиху полупьяных бесед, Барс сумел расслышать окончание песни. Последние слова рок-певца звучали так: «Но если ты хочешь войти, что ты скажешь здесь тем, кто снял грим? Здравствуй, меня зовут Смерть…»
В квартире горели лишь бра на стенах и ночник в спальне. Красивой женщине на большой кровати снились странные сны. Кто-то очень злой ходил по ее квартире, пытаясь скрыть следы убийства; или напротив, оставляя следы, чтобы его смогли найти. Красивый и немного задумчивый, он меньше всего походил на убийцу и от этого казался еще страшнее. Но звонок в дверь вывел ее из объятий кошмаров; она присела и взглянула на часы — половина первого ночи. Муж пришел очень поздно. Она поднялась, но прежде чем открыть дверь, распахнула окна — он любил прохладу. Спальня сразу наполнилась звуками Невского, бурлящего даже в такой час. Пройдя сквозь гостиную, она вышла в прихожую и отворила дверь, даже не удосужившись взглянуть в глазок. На пороге стоял молодой мужчина, с длинными белыми волосами, в черном смокинге. Голубые глаза смотрели на нее из проема изучающее, будто он пришел в ресторан и глядит на бифштекс с кровью.
— Ненавижу, когда ты так на меня смотришь, — сказала она.
— Прости, — ответил он и его глаза наполнились радостью.
Он наклонился и поцеловал ее, обняв за талию.
— Как банкет? — спросила она, сцепив руки у него на плечах.
— Как обычно. Море слов, приветственные речи и пафос. Ничего интересного, зато какой-то болван снял ради этого часть Эрмитажа!
Он вошел в прихожую и повесил пальто на вешалку. Она закрыла дверь и поправила пальто, чтобы не появились складки.
— Когда у тебя следующая командировка? — сказала она с небольшим укором.
— Лен, неужели ты думаешь, что мне нравится в медовый месяц шататься по всяким званым вечерам? Но это неплохие деньги.
— Нет, я все понимаю…
— Пока я популярен, надо ковать железо. А вдруг мою следующую книгу не будут раскупать так же? Так что я уж лучше повыступаю…
— Все хорошо, милый, — она положила ему руку на плечо. — Я все понимаю.
— Мы поедем в Италию на следующей неделе, — сказал он твердо. — Я сегодня говорил с издателем, он сказал, что книга проходит последнюю редактуру и мне надо утвердить окончательный вариант. После этого я свободен на два месяца.
— И ты, наконец, свозишь меня в Париж, — сказала она, прижимаясь к нему.
— Сначала Рим, потом Лондон, Париж. Обязательно Рио…
— Я уже жду не дождусь.
— Главное, что ты дождалась меня.
Он снова поцеловал ее, теперь гораздо страстней. Его пальцы приподняли сорочку, заскользили по бедрам. Она расстегнула рубашку на его груди…
Спустя полчаса в спальне плавали облака дыма — он курил, а она нет — но дым не доставлял Лене беспокойства. В углу постукивали старинные часы, с потолка глядели их отражения. Она находила это очень эротичным — можно смотреть на себя и на него, занимаясь этим. Да и теперь он лежал рядом, полностью обнаженный. У него прекрасное тело, удивительно гармоничный рельеф, красивое лицо. И не скажешь, что писатель, скорее спортсмен. Раньше она представляла литераторов небритыми старичками в круглых очках, строчащих на печатной машинке; действительность опровергла это самым неожиданным образом. Макс печатал на ноутбуке, делал по утрам пробежки и работал едва ли час в день. Зато его книги пользовались бешеным успехом у читателей.