Скинув с плеч рюкзак и сняв теплую одежду, Такер бросил вещи на топчан, где уже устроился Кейн. Несколько минут он рылся на кухне, но не обнаружил ничего, кроме нескольких треснутых тарелок, ящика с ржавым инструментом под мойкой и потемневшей от времени серебряной вилки. В шкафу висело старое пальто, плечи которого были покрыты толстым слоем пыли.
— Похоже, мы наконец нашли дом, а, Кейн?
Овчарка устало повиляла хвостом.
Проголодавшийся Такер быстро приготовил ужин из сухого пайка и кофе, достаточный, чтобы наесться самому и накормить Кейна. Из покрытого слоем грязи окна открывался вид на поселок. Посторонний здесь сразу же привлечет к себе внимание — и вызовет подозрение, особенно если владеет русским кое-как.
Необходимо как-то замаскироваться, изменить свой облик.
Подумав немного, Такер порылся в ящике с инструментом и нашел моток проволоки. Откусив пассатижами четыре маленьких куска, он с помощью изоленты из своего рюкзака соорудил грубое подобие ортодонтических брекетов, какими выправляют прикус подростки. Вставив сооружение между нижней десной и губой, набил туда ваты, после чего взглянул на свое отражение в заляпанном зеркале, ощупывая лицо.
Стороннему наблюдателю покажется, что у гостя, недавно приехавшего в Нерчинск, сломана нижняя челюсть. Это даст ему оправдание молчать.
— Пора договориться насчет прогулки по воздуху, — сказал Такер, проверяя свое приспособление.
У него получилось нечленораздельное бормотание.
Замечательно.
Затем он надел запыленное пальто из шкафа, натянул ушанку, надвинув ее до самых бровей, и приказал Кейну.
— Ты остаешься здесь, — Такер. — Чтобы тебя никто не видел.
Овчарка, сытая и согревшаяся, ничего не имела против.
Спустившись вниз, Уэйн открыл дверь церкви, вышел на улицу и, ссутулившись, шаркающей походкой двинулся по раскисшей дороге в сторону Нерчинска. Ему хотелось верить, что у него сейчас вид человека, который провел всю жизнь в унылых, замерзших просторах Сибири. Погода была ему на руку. К вечеру резко похолодало, дыхание вырывалось в морозный воздух облачками густого пара, замерзшая грязь хрустела под ногами.
К этому времени улицы совсем опустели. Лишь изредка из грязных окон пробивались желтоватые отсветы жизни да кое-где мигали неоновые вывески — и больше ничего. Такер держал направление в ту сторону, где видел курящего солдата. Он шел до тех пор, пока впереди не показалась громада вертолета.
Укрываясь за зданием, Уэйн осторожно осмотрел винтокрылую машину.
Это был штурмовой вертолет «Ми-28» «Ночной охотник». Такер узнал его с первого взгляда. «Ми-28» мог нести на наружной подвеске до пятидесяти ракет и реактивных снарядов и, кроме того, был вооружен 30-мм автоматической пушкой.
Однако на этом «Ночном охотнике» не было ни красных звезд Российских ВВС, ни вообще каких бы то ни было опознавательных знаков. Он был просто раскрашен в серо-черный камуфляж. Такер с такой раскраской еще не встречался. Возможно, вертолет принадлежал ФСБ — в прошлом это ведомство было известно как КГБ. Но что такая могучая боевая машина делает здесь, в этой глуши?
Такер предположил наиболее вероятный ответ.
«Ищет меня».
Из-за хвоста с рулевым винтом показались два человека. Один был в военной форме, другой — в гражданской одежде.
Такер поспешно отступил за угол здания — но только после того, как различил эмблемы на петлицах военного. Красная звездочка на черном щите.
Он ошибался.
Эти люди были не из ФСБ, а из ГРУ, Главного разведывательного управления российского Министерства обороны. Для проведения тайных операций ГРУ привлекало солдат спецназа — элитных бойцов войск специального назначения.
«Если они охотятся за мной…»
Такер поспешил обратно, понимая, что ему необходимо как можно быстрее убраться отсюда — и что он должен срочно связаться с Рут Харпер.
19 часов 55 минут
Такер бродил по улицам, пока не нашел оживленную пивную. Неоновая вывеска над дверью была на русском языке, но раскатистый смех и запах пива сами по себе служили отличной рекламой заведению.
Почему бы не начать здесь?
Убедившись в том, что протез во рту на месте, Такер собрался с духом и толкнул дверь.
Стена душного воздуха, насыщенного табачным дымом и человеческим по́том, ударила его в лицо подобно кулаку. Чужая непонятная речь была обильно приправлена громкими смешками и — явно — крепкими ругательствами. Никто не обратил на вошедшего никакого внимания.
Ссутулившись, Такер начал пробираться сквозь толпу к стойке. Обильно жестикулируя и время от времени невнятно мыча сквозь протез, он наконец оказался перед длинным столом из сучковатых сосновых досок.