— Вот как? — Мистер Кейн заинтересовался и не стал открывать газету. — Что она пишет про Адриана?
— О нем ни слова… Хотя нет! «Скажите Джиму, что я надеюсь на него: хотелось бы избавить Адриана от ненужных волнений. Он очень слаб, и отвратительная погода не идет ему на пользу».
— Если Тимоти опять взялся за свое, то напрасно моя мать думает, будто я стану его урезонивать!
— Джим, дорогой, ты прекрасно знаешь, что придется, если он действительно связался с какой-то ужасной особой. Честно говоря, звучит зловеще!
— Моя дорогая, я достаточно наслушался о его сногсшибательных блондинках от матери. — Мистер Кейн открыл «Таймс». — Что ее не устраивает на сей раз? Гардероб, происхождение, вообще все, что касается его новой пассии? Без сомнения, она права. Только зачем впадать в панику всякий раз, когда Тимоти заглядывается на очередную эффектную особу?
Он набил трубку и на десять минут погрузился в изучение статьи о гольфе.
— Ты идешь по ее стопам, — вскоре продолжил он. — Вы обе ведете себя так, словно Тимоти — кембриджский первокурсник. Я тоже от него не в восторге, но мое мнение — горбатого могила исправит. Если в двадцать семь лет ты падок на блондинок, значит, туда тебе и дорога!
— Тебе безразлично, что с ним будет? И потом, речь не о блондинке, а просто о новой девушке.
— Шустрый малый! — бросил Кейн.
Миссис Кейн пропустила его реплику мимо ушей и, нахмурившись, продолжила чтение письма свекрови. Наконец, подняв голову, она произнесла:
— Это совсем не смешно, Джим. Он намерен жениться на ней.
— Тимоти? Вздор!
— Он сам сообщил об этом.
— Но кто она?
— По словам твоей матери, она не может это выяснить. Похоже, у нее нет родственников, происхождение неизвестно. Зовут ее, — миссис Кейн заглянула в письмо, — Бьюла Бертли. Леди Харт пишет, что это совсем не снобизм — интересоваться происхождением жены своего сына. Короче говоря, она не возражала бы хоть что-нибудь выяснить о ней и даже проникнуться к девушке симпатией.
— Мать с ней знакома?
— Да, они познакомились у Тимоти. Она пишет, что не понимает, что он в ней нашел, ведь она совершенно ему не подходит и лишена манер. От такой не приходится ждать ничего хорошего. У нее на лице написано «авантюристка» — вот вывод твоей матери.
— Господи! — вскричал Кейн. — Что за нелепость?! Месяца не прошло с тех пор, как мать содрогалась от другой красавицы блондинки и недоумевала, зачем Тимоти такая теща, как миссис Хаддингтон! Где он взял эту?
— У тех же самых Хаддингтонов. Она секретарь миссис Хаддингтон. Леди Харт пишет, что девушка настроена откровенно враждебно и вызывает подозрение. Мать ни слова не сказала об этом сэру Адриану, потому что таких, как эта девушка, он на дух не переносит. Зачем его волновать? Видимо, официального обручения еще не было. Потрудись прочитать письмо сам.
Кейн отложил «Таймс» и неторопливо, с явным намерением свести ее с ума — таково было мнение супруги — прочитал пять страниц, написанных убористым почерком. Затем сложил письмо и отдал жене.
— Ну? — нетерпеливо спросила она.
— Не скажу, что это приятное чтение. — Однако мы располагаем только мнением моей матери. Ты видела женщину, которую она сочла бы подходящей парой для Тимоти? Я — нет.
— Я тоже. Но разве не странно для девушки, знакомящейся с будущей свекровью, не сообщить о своих родителях?
— Может, дело в робости?
— Ерунда! Какая-то она подозрительная, Джим, ты сам это знаешь.
— Нет. А если бы и знал, то что мог бы поделать, черт возьми? Я не опекун Тимоти!
— Но ты на много лет старше его. Он всегда любил тебя.
— Милая моя, — повысил голос от возмущения мистер Кейн, — возможно, я и являлся для Тимоти героем, когда он был мал, однако с тех пор прошло много лет.
— Конечно, я не утверждаю, что он по-прежнему смотрит на тебя как на полубога, но он тебя очень любит, Джим.
— Разумеется, ведь ему приходилось мириться с моим вмешательством в его дела, — мрачно буркнул Кейн.
— Джим, ты должен что-нибудь предпринять! Ты же не допустишь, чтобы Тимоти угробил свою жизнь? Что толку твердить, что он сам сможет позаботиться о себе? Он ведь бывший десантник. Если тебе все это безразлично, то мне нет. Никогда не забуду, как в ужасные времена Дюнкерка он казался мне ангелом. Ты находился тогда в Италии, а он использовал все два дня своего отпуска, чтобы навестить меня в отвратительном месте, куда я увезла детей. Пытался научить Сайласа ловить мяч, но все без толку, бедняжка был еще совсем мал! Он был таким милым!