— Вставайте! — скомандовал он. — Появилась работа!
— Глухой ночью? — возмутился Хемингуэй. — Только не рассказывайте мне об очередном поляке, приконченном собственными приятелями, потому что я уже не так молод, как раньше. Если придется встать в такой поздний час, чтобы выслушивать болтовню возбужденных иностранцев, старающихся обмануть меня, то лучше сразу уволиться!
— Ничего похожего. Дельце по вашу душу. Мужчину задушили в доме на Чарлз-стрит. Изысканное место, великолепный интерьер!
— Что вы говорите? Что там произошло? Ограбление с применением насилия?
— Нет, насколько я понял. Собственно, никто не знает, в чем причина. Все, что я могу сказать, — это произошло в разгар бриджа!
— Вот оно что! Не иначе, бедняга пошел с бубны, а партнер ждал трефы. Ничуть ему не сочувствую!
— Довольно! — прервал его суперинтендант, которого ответ друга навел на неприятные воспоминания. — Будете продолжать, Стэнли, — пеняйте на себя. Вставайте и одевайтесь! Я поручаю это расследование вам.
— А как же отдел «С»? — спросил Хемингуэй, свешивая ноги с кровати и нашаривая под кроватью тапки. — Разве они прекратили ночное дежурство?
— В доме вас ждет инспектор Першор, — предупредил суперинтендант.
— Повезло так повезло! Першор, кто же еще? Полагаю, он мне обо всем сообщит и даже подскажет, если проявлю вежливость. Подождите, Боб, я только закрою чертово окно! — Хемингуэй отложил трубку, поднял раму, закутался в халат и опять присел на край кровати. — Все, теперь выкладывайте! Кто убитый?
— Некто Сэтон-Кэрью.
— О нем что-нибудь известно?
— Ровным счетом ничего, как и обо всех остальных.
Старший инспектор застонал:
— Есть первоначальная версия?
— Дельце как будто нелегкое, хотя… В доме находилось сорок девять человек.
— Что?!
— Считая слуг, пятьдесят пять, — уточнил суперинтендант.
— Полагаю, разделаться с ним мог любой из них. Сдается мне, Боб, у меня начинается грипп, а может, даже скарлатина.
Суперинтендант усмехнулся:
— Не волнуйтесь, не все так плохо. Першор установил, что большинство из них не имеют отношения к преступлению. Не считая слуг, возможность была, похоже, только у семерых.
— Ну, это запросто, Боб!
— Першор докладывает, что дело дополнительно упрощается. Мол, выделяется один подозреваемый — молодой человек по фамилии Баттеруик.
— Раз он так говорит, значит, мне предстоит допросить всего шестерых, не считая слуг, — мрачно отозвался старший инспектор. — А молодого Баттеруика он мог бы уже сейчас отправить домой, на боковую. Похоже, мне следует поторопиться, иначе он навлечет на нас неприятности, цепляясь к невиновным. Приставьте ко мне Сэнди Гранта, хорошо, Боб? Мы с ним недурно сработались, надо только привыкнуть к его дурацкой привычке никогда прямо не отвечать «да» или «нет». По мне, лучше такой помощник — или вообще никакого.
— Я отправлю его туда. Его и сержанта Снеттисхэма.
— Прекрасно! Только не стаскивайте Снеттисхэма с постели в такой час: он женат, к тому же пока он мне не нужен. Главное, я уважаю других людей, даже если некоторые этого уважения лишены.
— Будет вам! Сейчас пришлю за вами машину.
— Вы меня балуете. — И Хемингуэй повесил трубку.
Около двух часов ночи полицейская машина затормозила позади двух других. Там же, перед домом миссис Хаддингтон на Чарлз-стрит, стоял зловещий фургон «Скорой помощи». Старший инспектор Хемингуэй и жилистый рыжий инспектор Грант из Управления уголовных расследований вышли из автомобиля. Констебль пропустил их в дом, отдав честь и доложив, что в гостиной их ожидает инспектор Першор. Тот шагнул им навстречу. Это был крупный детина с каменным лицом, полный самомнения, — черта, раздражавшая старшего инспектора. Он чрезвычайно серьезно относился к себе и к своим обязанностям. На неприязнь Хемингуэя открыто отвечал тем же. Чем выше поднимался в управлении Хемингуэй и чем более важные дела ему поручали, тем меньше понимал инспектор Першор логику этого продвижения. Он был не в состоянии поверить, что такой неисправимо легкомысленный следователь, как старший инспектор, может успешно работать. Нередко высказывал несогласие с решениями начальства относительно старшего инспектора и был бы изумлен, если бы узнал о словах, произнесенных однажды заместителем комиссара полиции: «Поручите это Хемингуэю! Он станет пугать своей отставкой, зато наверняка добьется успеха».