Результаты своих усилий я проверила с помощью зеркала высотой в полный человеческий рост. Помню как сейчас: стою в дамском туалете, самодовольно улыбаюсь своему отражению и думаю, что наконец-то сравнялась со всей остальной женской половиной человечества. В смысле пестрых нарядов. Взглянув на часы, еще раз приветливо улыбнулась сама себе и поспешила в контору – дожидаться Стюарта. Не могу передать, до чего ж я мечтала о вкусном ужине!
Ха!
Наверное, следует сразу же пояснить, каковы мои отношения со Стюартом Меисоном…
Мы знакомы друг с другом пятнадцать лет. Сначала Стюарт стряпал для меня бухгалтерские отчеты. Затем стал моим другом. А когда мы с Эдом поженились, Стюарт и его жена Линн стали нашими друзьями. Не реже раза в месяц мы ужинали вчетвером… до тех пор, пока Стюарт и Линн не разошлись. Я и сейчас понятия не имею, что там между ними стряслось. У меня сложилось впечатление, – надо сказать, ни на чем не основанное, – что инициатором развода была Линн. Но, повторяю, это всего лишь мое ощущение…
После их развода мы с Эдом продолжали регулярно видеться со Стюартом. Иногда он приходил со спутницей, но чаще всего мы встречались втроем.
Потом мой бедный Эд подавился куриной костью и умер. А Стюарт проявил себя с самой лучшей стороны. Он позволил мне вдоволь поплакать на его плече. Да что там – на плече! Я еще и в ухо ему рыдала, и высморкалась по меньшей мере в дюжину его роскошных носовых платков с личной монограммой.
Придется рассказать и остальное, хотя я считаю, что самая мерзкая вещь в мире – это когда люди распинаются о своей сексуальной жизни. Но весь мой рассказ потеряет смысл, если вы не будете знать, что после смерти Эда я рассчитывала переночевать у Стюарта. Просто переночевать – не хотелось возвращаться в квартиру, где несколько часов назад скончался мой муж. Не сомневаюсь, вы не найдете в этом ничего такого. Но, должно быть, я либо сексуально отсталая особа, либо сексуально подавленная, потому что признаваться мне в этом нелегко, уж поверьте.
Поворотный пункт в моих отношениях со Стюартом наступил через год после смерти Эда.
Как-то раз мы вместе поужинали, а потом Стюарт поехал ко мне выпить кофе. В тот год довольно часто глаза у меня были на мокром месте, вот и тогда Стюарт обнял меня, чтобы я в который раз порыдала в его плечо. С этого все и началось. И все-таки странно… До того вечера Стюарт меня нисколечко не привлекал. Во всяком случае, не в таком смысле. И нельзя сказать, что он уродлив или что-то в этом роде; напротив, Стюарт вполне симпатичный: высокий, со светлыми волосами, приятные и правильные черты лица и весьма мужественное телосложение. Просто я привыкла считать, что Стюарт не в моем вкусе. Я всегда почему-то питала слабость к маленьким и худосочным типам. Роберт Редфорд – исключение.
Наверное, Стюарт удивился не меньше моего, когда наши встречи слегка видоизменились. Меня ведь никак не назовешь светской львицей, с которыми он привык якшаться (видели бы вы его бывшую женушку Линн!). Наверное, Стюарту просто было одиноко. Как и мне…
Поначалу я вообразила, будто погрузилась в пучину великой страсти, и тут же принялась терзаться чувством вины из-за Эда и своей распущенности. Но вскоре первое возбуждение прошло и все вернулось в прежнюю колею… за одним маленьким, но приятным исключением. Стюарт по-прежнему составлял для меня бухгалтерские отчеты. И мы по-прежнему были добрыми друзьями. И часто ужинали вместе. Только теперь после ужина я оставалась на ночь у него. В тот понедельник я сочла последнее обстоятельство большой удачей, поскольку запах свежей краски не способствует сладкому сну.
Но вернемся к нашему чудовищному ужину…
Когда я открыла дверь своего офиса, Стюарт уже был там, сидел в кресле для посетителей.
– Вот это да! – воскликнул он, и челюсть у него отвисла.
Я рассчитывала совсем не на такое «вот это да».
– Как это понимать? – осведомилась я сухо.
Стюарт, будучи довольно сообразительным человеком, тут же смекнул, что ступил на минное поле, и продолжил осторожно:
– Просто ты выглядишь… э-э… необычно, Дез, вот и все… но мило, действительно очень-очень мило. Просто ты редко одеваешься столь… ярко. Но все-таки ты выглядишь мило. Очень-очень-очень мило…
Я без усилий перевела этот детский лепет: ты слишком толста, подруга, чтобы рядиться в платья с розовыми цветочками.
Реакция Стюарта меня ошеломила, но подавленность быстро сменилась враждебностью. По дороге в ресторан с самой лучшей французской кухней во вселенной я хранила угрюмое молчание. Дальше пошло еще хуже. Дело в том, что я заговорила. Поверьте, ничего хорошего я не сказала. Стюарт же был терпелив как ангел. Отчего моя стервозность только усиливалась.
Я заказала свои самые любимые блюда: чудесный паштет из гусиной печенки, зеленый салат и жареного утенка с рисом и грибами. А вдобавок брокколи с голландским соусом. Пребывай я в хорошем настроении, наверняка с урчанием набросилась бы на этот деликатес, но в тот вечер лишь вяло потыкала брокколи вилкой, представляя, будто это сердце Стюарта. Когда официант наконец унес мою жертву, я отлучилась под предлогом попудрить нос. Прямо за дверью находился телефон, и я набрала номер Эллен. Это моя племянница. Она взяла трубку после первого же звонка.
– Ты можешь потерпеть меня одну ночь? – рявкнула я, опустив приветствие.
– Тетя Дез?
– Ага!
– С тобой все в порядке? У тебя какой-то странный голос.
– Все отлично. Но мне надо где-то переночевать.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке?
– Конечно, уверена! – Я почти улыбнулась. По части серьезности Эллен нет равных. – У меня квартиру покрасили, а я не выношу вони краски.
– А, теперь понимаю. Конечно, ты можешь переночевать у меня. Я же перевезла сюда старенький диванчик. Он очень удобный. Ты же помнишь.
Я помнила. Жутко бугристая рухлядь. Но когда жизнь летит под откос – какая разница?
– Отлично! Большое спасибо.
– Не говори глупостей. Ты адрес знаешь?
– Ты дала мне его на прошлой неделе. – Эллен переехала на новую квартиру меньше недели назад и, как только ей установили телефон, сразу же позвонила и вывалила на меня целый ворох сведений. – Я тут в ресторане со Стюартом. – Я скрипнула зубами. – Поэтому, возможно, опоздаю. Ты не возражаешь?
– Не говори глупостей, тетя Дез, – повторила Эллен. – Приходи, когда тебе удобно.
– Не жди меня. Только оставь где-нибудь ключ.
– Хорошо. Положу под коврик. Квартира номер четырнадцать-А. Рядом с лифтом.
Когда я вернулась к столу, тарелка с брокколи уже исчезла, вместо нее красовалось блюдо с салатом. И бутылка красного вина. Мы со Стюартом очень редко заказываем вино. Даже самое легкое. Впрочем, Стюарт добился цели. Выпив жалких полбокала, я размякла. Потом расправилась с уткой, осушила вторую половину бокала и снова стала нормальным человеком. А еще мне стало немного стыдно.
– Прости, что я вела себя сегодня, как настоящая стерва, – начала я. – Просто меня обидело твое замечание про платье…
– Знаю. Я сам виноват. Я имел в виду… я не хотел, чтобы это прозвучало так… Честно говоря, ты выглядишь очень мило. Правда, мило. Я просто удивился… – Стюарт замолчал, смекнув, что это путь в тупик. – Удивился… э-э… цветочкам… Я весь вечер хотел сказать тебе об этом, но боялся, что опять сморожу глупость.
Ладно уж, все понятно. Я еще раз извинилась. А потом еще разок. А потом мы прикончили бутылку. И уничтожили шоколадный мусс (о, божественный!). Потом настал черед кофе. Потом снова вино… Словом, к концу ужина мы опять были лучшими друзьями. Оставалась лишь одна сложность: я ведь сдуру ляпнула Эллен, что приду к ней ночевать. Стюарт предложил перезвонить, но, посмотрев на часы, я обнаружила, что уже половина двенадцатого, и покачала головой: