В кабинете Роджер, Ньюсам и Джордж Даннинг обменивались ходульными фразами. Джордж был слишком хорошо воспитан и не спрашивал, что означало настоятельное приглашение, ожидавшее его дома, когда он вернулся вчера вечером.
Однако прибывший следом сэр Джеймс Бэннистер был не столь деликатен.
— Мистер Шерингэм? — осведомился он, когда Джордж открыл дверь (слугу он утром отпустил).
— Совершенно верно, — весело согласился Роджер, пропуская его в квартиру.
— Я получил приглашение явиться сюда сегодня утром по делу, касающемуся не только моей чести и репутации, но и моей личной безопасности, — веско произнес сэр Джеймс. — Могу я попросить у вас объяснений?
— Разумеется, сэр Джеймс. Снимите пальто и шляпу и проходите. Я все объясню вам через несколько минут.
Сэр Джеймс поднял густые черные брови, но повиновался. Роджер сразу же проводил его в гостиную и усадил на один из стульев, стоящих полукругом лицом к двери. Ньюсам, как было условлено ранее, одновременно привел Даннинга, и оба заняли два других стула.
Было самое начало первого. Остальные явились друг за другом — сначала незнакомый Роджеру мужчина в элегантно скроенном синем пальто, впечатление от которого несколько портили слишком яркий галстук и пара лакированных ботинок с матерчатыми носами, оказавшийся великим Билли Бертоном — самым популярным юмористом-эксцентриком, чей ежегодный заработок раз в пять превышал заработок премьер-министра. Почти следом пришел Арнолд Беверли вместе с Плейделлом.
Последнего Роджер ненадолго задержал в холле.
— У меня нет времени все вам объяснять, но мне нужна ваша поддержка. Я не мог связаться с вами вчера вечером, но думаю, я на пороге великого открытия. Все, что мне от вас нужно, это чтобы вы сидели неподвижно и помнили, что вся ответственность лежит на мне. Пошли — я покажу вам ваше место.
Плейделл выглядел удивленным, но не стал допытываться, и Роджер посадил его на свободный стул в конце полукруга — перед углом, где сидел сэр Пол.
— Будьте готовы помочь мне, если понадобится, — шепнул Роджер. Отойдя от Плейделла, он незаметно бросил записку на колени сэра Пола и направился в середину комнаты.
Набрав воздух в легкие, Роджер окинул взглядом публику. Он чувствовал уверенность, что среди семи человек, смотревших на него, находится тот, чей безжалостный, хотя и неуравновешенный ум был повинен в смерти по меньшей мере четырех девушек и, возможно, замышлял убийства других. Приближался критический момент, когда ему было суждено либо устоять, либо пасть. Роджер редко нервничал, но сейчас его сердце билось учащенно при мысли о том, что должно произойти через несколько минут.
— Джентльмены, — заговорил он, ничем не выдавая своего волнения, — большинство из вас знает, почему я так спешно собрал вас сегодня здесь. Позвольте объяснить остальным. Возможно, вы видели появляющиеся в последнее время в газетах сообщения о новой форме самоубийства, когда жертва — всегда девушка — вешается на одном из своих шелковых чулок. Неофициально исключительно в качестве любителя — я изучил эти случаи и пришел к выводу, что это не самоубийства, а убийства.
Если так, джентльмены, то возникает крайне серьезная ситуация. В нашем сообществе свободно разгуливает человек, чья психика настолько неуравновешенна, что наивысшей радостью для него является убийство беззащитных девушек. Он куда опаснее обычного маньяка-убийцы, так как во всех прочих отношениях может быть абсолютно нормален. Не стану вдаваться в то, каким образом я пришел к такому решению, хотя впоследствии буду готов дать вам любую информацию на этот счет, но хуже всего то, что у меня нет ни единого доказательства. Следовательно, я в очень трудном положении. Я знаю, что эти смерти произошли в результате убийства, а не самоубийства, но если бы я обратился со своими выводами в Скотленд-Ярд, меня бы попросту подняли на смех.
Поэтому мне пришло в голову созвать комитет респектабельных граждан, состоящих из видных представителей различных сфер жизни нашего общества, дабы разделить с ними ответственность, которую налагает на меня то, что я знаю, и посоветоваться, какие меры следует предпринять. Вы, джентльмены, представляете собой избранный мною комитет. Разумеется, каждый из вас вправе отказаться принимать в этом участие, но я прошу вас сначала выслушать меня до конца.
Роджер сделал паузу и облизнул губы. Слушатели сидели неподвижно — их интерес был очевиден.