Барбара сразу же распорядилась сфотографировать отпечатки, и уже в тот же день из Забегово в столицу было отправлено письмо. Главную комендатуру в Варшаве просили выяснить, нет ли подобных отпечатков в центральной картотеке, а также обратиться к советским властям с просьбой ответить на следующие вопросы: есть ли в списках немецких военнопленных фамилия Владислава Червономейского? Если да, то когда этого пленного освободили и принадлежат ли ему отпечатки пальцев, изображенные на прилагаемой фотографии. В письме также содержалась просьба в официальном порядке запросить из Франции информацию о репатрианте, который в 1948 году ликвидировал свое хозяйство под Лионом и вернулся в Польшу.
Теперь Шливиньской оставалось только ждать результатов своей работы.
Тем временем в Забегово воцарился полный покой. Дела маленького городка шли своим обычным путем. «Алфавитный убийца» не подавал признаков жизни. Люди, чьи фамилии начинались на «Е», немного успокоились, чему, кстати, весьма способствовала милиция, окружившая этих людей особым вниманием. Дантист Эмилианович, который после убийства Адама Делькота уехал из города, теперь вернулся и снова занялся столь доходной частной практикой.
Только один майор Станислав Зайончковский не скрывал своего пессимизма. На каждом инструктаже он предостерегал своих подчиненных, призывал к максимальной оперативности и осторожности. Капитан Полещук неоднократно настаивал на том, чтобы снять охрану с людей, чьи фамилии начинаются на «Е», – ему не хватало кадров для других операций. Но майор категорически возражал.
– Подождите, подождите, – повторял опытный офицер, – это еще не кончилось, убийца еще не под замком. Мы должны вести наблюдение днем и ночью.
Стоматологический случай
Казимир Эмилианович вполне обоснованно считался лучшим зубным врачом во всем городе. К нему будто бы даже приезжали из Катовице.
Одновременно с ростом клиентуры росли и заработки Эмилиановича. Несколько лет назад он купил участок рядом с одной из главных улиц Забегово и построил себе элегантную удобную виллу. Постройка учитывала профессию владельца. На первом этаже находились приемная с отдельным входом и большой стоматологический кабинет, оборудованный новейшими достижениями техники в области сверления зубов. Одна стена кабинета представляла собой сплошное окно, к которому было повернуто зубоврачебное кресло. Так что стоматолог имел отличное освещение, что, естественно, было важно в его работе.
Не жалея времени и труда, стоматолог защитил диссертацию. На калитке при входе в виллу, к большому удовольствию ее владельца, появилась черная мраморная табличка с золотыми буквами: «Д-р Казимир Эмилианович, стоматолог». Теперь уже каждый пациент знал, что к зубодеру следует обращаться очень уважительно – «пан доктор».
Число тех, кто хотел бы воспользоваться помощью дантиста, росло с каждым днем. Теперь уже для того, чтобы оказаться в застекленном кабинете доктора, нужно было иметь немалую протекцию или же записываться за две недели.
Однажды, когда приемная была битком набита пациентами, терпеливо ожидавшими своей очереди, а в кабинете в кресле сидела жена одного из городских воротил, внезапно раздался звук выстрела из пистолета и секундой позднее звон разбитого стекла. Доктор Эмилианович отреагировал мгновенно. Не успели осколки стекла упасть на пол, как доблестный дантист уже распластался на полу за массивным креслом. Раздался второй выстрел, и еще одно стекло разлетелось вдребезги.
Сотрудник милиции, который в соседней комнате охранял безопасность Эмилиановича, выскочил на улицу с оружием в руках, но никого не увидел. Милиционер смотрел вправо и влево, но улица была пуста. Выстрелы, по-видимому, прозвучали с площадки, расположенной напротив виллы. Эта площадка, еще не застроенная, была огорожена высоким забором из сетки, в глубине ее росли два больших дерева и несколько кустов.
Милиционеру ничего не оставалось, как уведомить о случившемся комендатуру милиции. Она находилась у соседнего перекрестка, за углом. Меньше чем через пять минут на месте происшествия появился майор Зайончковский вместе с группой своих подопечных.
Стоматолог продолжал прятаться за креслом. Милиции с трудом удалось уговорить его оторваться наконец от пола, так как опасность давно миновала.
В ходе тщательного осмотра места происшествия были найдены две пистолетные гильзы. По месту их расположения можно было с большой долей уверенности судить, что стрелявший стоял за деревом как раз напротив большого окна, за которым он видел работающего дантиста. На счастье последнего, преступник сильно промахнулся. Обе пули прошли значительно выше, по крайней мере метра на полтора, над головой врача, наклонившегося над пациенткой. От стрельбы пострадали только окна.
Покушение было подготовлено обстоятельно. Сетка в задней части площадки была разрезана и отогнутый край прижат палкой, чтобы у преступника не было помех в запланированном отходе. Площадка своей задней частью граничила с другой, также не застроенной площадкой без забора, а та в свою очередь выходила сразу на две застраивающиеся улицы.
Площадка, с которой стреляли, заросла высокой травой. Без труда удалось определить обратный путь преступника вплоть до дыры в сетке. Но это ничего не давало. Отпечатков следов, пригодных для изготовления гипсовых слепков, не нашлось. Можно было лишь догадываться, что у преступника сравнительно небольшая нога и, скорее всего, малый рост.
Сотрудники милиции опросили клиентов доктора Эмилиановича. Они спокойно сидели в приемной и от скуки разглядывали прошлогодние иллюстрированные журналы. (Кстати, интересно было бы узнать, откуда дантисты снабжаются старой прессой?) Никто ничего не видел и не слышал. Даже звук выстрелов и звон разбитого стекла прошли мимо внимания этих людей, занятых собственными зубными хлопотами.
Опросили жителей близлежащих домов, а также домов с тех улиц, на которые выходила неогороженная площадка. Никто не заметил ничего подозрительного. Никто не видел убегавшего мужчину. Словом, преступник как сквозь землю провалился.
Вечером того же дня на воротах виллы доктора Казимира Эмилиановича появилась записка: «В связи с отъездом врача стоматологический кабинет закрывается на неопределенное время. Всех пациентов просят продолжить лечение у стоматолога Павла Жарноцкого».
Обе стреляные гильзы оказались идентичны гильзам, обнаруженным в теплице Владислава Червономейского. И сами пули, засевшие в кабинете стоматолога в потолке под люстрой, как выяснилось, выстрелены из того же пистолета, из которого были убиты садовод и железнодорожник Адам Делькот.
На очередном инструктаже в комендатуре майор Зайончковский имел вид триумфатора.
– Я предупреждал, – начал он, – что нужно сохранять бдительность, и был прав. Очень жаль, что мы не сделали засаду на той пустой площадке. Я думал об этом, но решил, что высокий забор помешает. Если бы преступник попробовал вторгнуться в дом доктора с улицы, наш человек оказался бы за этим забором и не смог бы прийти на помощь.
– Можно было одного поставить в доме Эмилиановича, а второго спрятать за забором. – Подпоручник Жешотко, как всегда, был полон добрых намерений. Но, как всегда, запоздавших.
– К сожалению, – ответил капитан, – у нас нет людей, чтобы каждому на букву «Е» обеспечить двойную охрану. И без того наши резервы на пределе. В глубине души я даже доволен, – продолжал комендант, – что бандит атаковал Эмилиановича. Я боялся, что он ударит где-нибудь в другом месте.
– Где?
– Я считал, что он попытается совершить покушение на нашу коллегу, и не раз предостерегал. Но, кажется, напрасно. Держу пари, что и сейчас в ее сумочке нет оружия.
– Ну как, Бася, держать мне пари с майором? – спросил поручник Анджей Стефаньский.
– Мне жаль тебя. Проиграешь.
– Будет ли коллега Шливиньска вести следствие по делу о покушении на убийство стоматолога? – официально спросил капитан.