— Одиннадцать, — мрачно сказал он.
— Еще один час. — Она глубоко утопала в подушках софы. — Интересно, что он сейчас чувствует…
— Прекрати!
— О, да мы сегодня нервничаем.
— Моя часть работы закончена, Дорин. В который раз я тебе это говорю. Теперь дело штата сделать свою.
Она задумчиво прикусила свой розовый язычок зубами.
— Но это ты отправил его туда, где он теперь находится, Уоррен. Ты не можешь этого отрицать.
— Жюри отправило его туда!
— Ты не должен кричать на меня, прокурор.
— О, Дорин… — Он наклонился к ней, хотел извиниться, но зазвонил телефон.
Он сердито поднял трубку.
— Мистер Селю? Это Орлингтон.
У Селви участился пульс.
— Что вы хотите?
— Мистер Селви, я все обдумывал это. То, что вы мне сказали сегодня. Мне кажется, было бы неправильно просто забыть об этом. Я хочу сказать…
— Орлингтон, послушайте меня. Я бы хотел увидеть вас. Я хотел бы, чтобы вы пришли сейчас ко мне.
— Эй! — воскликнула Дорин.
— Прежде чем вы сделаете что-нибудь поспешное, я хочу поговорить с вами, растолковать вам ваше правовое положение. Я думаю, вам следует это узнать ради самого себя.
На другом конце провода наступила пауза.
— Думаю, может, вы и правы, мистер Селви. Только я в дальней части города, и к тому времени, когда я доберусь…
— Вы можете успеть. Поезжайте на метро, это быстрее всего. Сойдете на остановке «86-я улица».
Когда он повесил трубку, Дорин встала с софы.
— Дорин, подожди. Я сожалею об этом. Этот человек — важный свидетель в деле, которым я занимаюсь. Единственное время, когда я могу его увидеть, — это сейчас.
— Желаю хорошо провести время, — проговорила она и направилась в спальню.
— Дорин…
Дверь за ней закрылась. На мгновение стало тихо. Затем Дорин защелкнула замок.
Селви выругался себе под нос по поводу смены настроений жены и направился к бару.
Ко времени, когда Орлингтон позвонил в дверь, Селви уже успел пропустить шесть рюмок бурбона.
В роскошной квартире засаленная шляпа и грязное пальто Орлингтона выглядели еще более убого. Он снял их и робко огляделся.
— У нас есть только 45 минут, — сказал он. — Я должен что-то предпринять, мистер Селви.
— Я знаю, что вы можете предпринять, — улыбнулся прокурор. — Вы можете выпить и все обсудить.
— Я думаю, что мне не стоит… — Но его глаза уже остановились на бутылке в руках Селви. Улыбка юриста стала шире.
К половине двенадцатого голос Орлингтона стал хриплым и взгляд менее напряженным, озабоченность по поводу Родмана не столь навязчивой.
Селви следил, чтобы стакан гостя был наполнен.
Старик начал что-то бормотать. Он невнятно рассказывал о своем детстве, о былом достатке и яростно ругал каких-то людей, которые ему навредили.
Вскоре его нечесаная голова начала склоняться то к одному, то к другому плечу, глаза закрылись.
Из дремоты его вывел бой каминных часов.
— Што этт?..
— Всего лишь часы, — усмехнулся Селви.
— Часы? Сколько времени? Сколько времени?
— Двенадцать, мистер Орлингтон. Ваши беспокойства окончены. Мистер Родман уже заплатил за свое преступление.
— Нет! — Старик встал, бессмысленно крутясь на месте. — Нет, это неправда. Я убил эту женщину. Не он. Они не могут его убить за то, что он…
— Успокойтесь, мистер Орлингтон. Теперь вы уже ничего не можете изменить.
— Да, да! Должен сказать им… полиции…
— Но почему? Родман казнен. Как только пробили эти часы, он умер. Чем вы теперь можете ему помочь?
— Должен! — Старик всхлипнул. — Неужели вы не понимаете? Не смогу жить сам с собой, мистер Селви. Пожалуйста…
Неверной походкой он направился к телефону. Прокурор быстро положил руку на трубку.
— Не надо, — сказал он.
Их руки сцепились в борьбе за телефон, и более молодой легко одержал верх.
— Вы не остановите меня, мистер Селви. Я сам поеду туда, я расскажу им об этом. И я расскажу им о вас.
Нетвердой походкой он двинулся к двери. Селви протянул руку и развернул его.
— Сумасшедший старый бродяга! Ты нарываешься на неприятности. Родман мертв…
— Все равно!
Селви размахнулся и ударил по обрюзгшему, с седыми бакенбардами лицу. Старик всхлипнул от удара, но упорно пытался идти к двери. Селви разозлился еще больше, он ударил еще раз и, ударив, обхватил руками тощую шею старика.
Следующая мысль пришла естественна Не так уж много жизни пульсировало в этой старой шее. Немножко сдавить, и Селви мог остановить лихорадочное дыхание, хриплый, скрипучий голос, проклятые слова.