Тогда-то я и сделал это. Я потерял голову.
— Я не верю вам, — сказал Селви. — В округе никто ничего не видел. Родман и его жена все время ссорились.
Седой человек пожал плечами.
— Про это я ничего не знаю, мистер Селви. Я ничего не знаю об этих людях. Но так все случилось, и я прошу вашего совета. — Он потер лоб. — Я хочу сказать, если я сейчас сознаюсь, что они со мной сделают?
— Сожгут вас, — холодно ответил Селви. — Сожгут вас вместо Родмана. Вы этого хотите?
Орлингтон побледнел.
— Нет. Тюрьма, о'кей. Но не это.
— Тогда просто забудьте про это. Понимаете меня, мистер Орлингтон? Я думаю, вам все это приснилось, не так ли? Думайте об этом именно так. Плохой сон. И теперь продолжайте свой путь и забудьте об этом.
— Но тот человек… Они его убьют сегодня ночью.
— Потому что он виновен. — Селви ударил ладонью по столу. — Я доказал, что он виновен. Понятно?
Губы незнакомца дрожали.
— Да, сэр.
Селви встал и бросил пять долларов на стол.
— Заплатите по счету. И оставьте себе сдачу.
В тот вечер Дорин в четвертый раз спросила его, сколько времени.
— Одиннадцать, — мрачно сказал он.
— Еще один час. — Она глубоко утопала в подушках софы. — Интересно, что он сейчас чувствует…
— Прекрати!
— О, да мы сегодня нервничаем.
— Моя часть работы закончена, Дорин. В который раз я тебе это говорю. Теперь дело штата сделать свою.
Она задумчиво прикусила свой розовый язычок зубами.
— Но это ты отправил его туда, где он теперь находится, Уоррен. Ты не можешь этого отрицать.
— Жюри отправило его туда!
— Ты не должен кричать на меня, прокурор.
— О, Дорин… — Он наклонился к ней, хотел извиниться, но зазвонил телефон.
Он сердито поднял трубку.
— Мистер Селви? Это Орлингтон.
У Селви участился пульс.
— Что вы хотите?
— Мистер Селви, я все обдумывал это. То, что вы мне сказали сегодня. Мне кажется, было бы неправильно просто забыть об этом. Я хочу сказать…
— Орлингтон, послушайте меня. Я бы хотел увидеть вас. Я хотел бы, чтобы вы пришли сейчас ко мне.
— Эй! — воскликнула Дорин.
— Прежде чем вы сделаете что-нибудь поспешное, я хочу поговорить с вами, растолковать вам ваше правовое положение. Я думаю, вам следует это узнать ради самого себя.
На другом конце провода наступила пауза.
— Думаю, может, вы и правы, мистер Селви. Только я в дальней части города, и к тому времени, когда я доберусь…
— Вы можете успеть. Поезжайте на метро, это быстрее всего. Сойдете на остановке «86-я улица».
Когда он повесил трубку, Дорин встала с софы.
— Дорин, подожди. Я сожалею об этом. Этот человек — важный свидетель в деле, которым я занимаюсь. Единственное время, когда я могу его увидеть, — это сейчас.
— Желаю хорошо провести время, — проговорила она и направилась в спальню.
— Дорин…
Дверь за ней закрылась. На мгновение стало тихо. Затем Дорин защелкнула замок.
Селви выругался себе под нос по поводу смены настроений жены и направился к бару.
Ко времени, когда Орлингтон позвонил в дверь, Селви уже успел пропустить шесть рюмок бурбона.
В роскошной квартире засаленная шляпа и грязное пальто Орлингтона выглядели еще более убого. Он снял их и робко огляделся.
— У нас есть только 45 минут, — сказал он. — Я должен что-то предпринять, мистер Селви.
— Я знаю, что вы можете предпринять, — улыбнулся прокурор. — Вы можете выпить и все обсудить.
— Я думаю, что мне не стоит… — Но его глаза уже остановились на бутылке в руках Селви. Улыбка юриста стала шире.
К половине двенадцатого голос Орлингтона стал хриплым и взгляд менее напряженным, озабоченность по поводу Родмана не столь навязчивой.
Селви следил, чтобы стакан гостя был наполнен.
Старик начал что-то бормотать. Он невнятно рассказывал о своем детстве, о былом достатке и яростно ругал каких-то людей, которые ему навредили.
Вскоре его нечесаная голова начала склоняться то к одному, то к другому плечу, глаза закрылись.
Из дремоты его вывел бой каминных часов.
— Што этт?..
— Всего лишь часы, — усмехнулся Селви.
— Часы? Сколько времени? Сколько времени?
— Двенадцать, мистер Орлингтон. Ваши беспокойства окончены. Мистер Родман уже заплатил за свое преступление.
— Нет! — Старик встал, бессмысленно крутясь на месте. — Нет, это неправда. Я убил эту женщину. Не он. Они не могут его убить за то, что он…
— Успокойтесь, мистер Орлингтон. Теперь вы уже ничего не можете изменить.