Сэнди почувствовала, как ее губы с облегчением дрогнули в улыбке. Какая она глупая! Уилл Бейкер — мудрый человек. А она — взрослая женщина, а не беспомощный подросток. «Тогда перестань вести себя как подросток», — приказала она себе, вылезая из машины.
— Я бы тоже не отказалась перекусить.
— Я знал, что ты согласишься.
Они зашли в увешанный зеркалами, белый с золотом вестибюль, где за высокой мраморной стойкой сидел пожилой охранник.
— Здравствуйте, мистер Бейкер, — кивнул он и помахал рукой.
И Сэнди почувствовала, что окончательно расслабилась. Ей нечего бояться: охранник знает Уилла в лицо и по имени. Она в полнейшей безопасности.
— Мистер Сэмюэлс, — проговорил Уилл, подводя Сэнди к лифтам в конце вестибюля. — Как тут у вас?
— Пока тихо. Вы слышали про миссис Аллен из номера 1412?
— Нет, а что случилось?
— Удар. В прошлый понедельник. — Мистер Сэмюэлс попытался прищелкнуть своими скрюченными от артрита пальцами. — Вот так.
— Печально. Как держится мистер Аллен?
— Молодцом! Ему дамы в номер уже целую груду пирогов нанесли. За него не беспокойтесь, с ним все в порядке.
Уилл рассмеялся, и у него за спиной открылся лифт.
— Пока, мистер Сэмюэлс. — Уилл надавил кнопку шестого этажа.
— Как у вас все здесь просто, — сказала Сэнди, когда двери лифта закрылись.
— Ты о чем?
— О женщинах. Не успела бедная миссис Аллен из номера тысяча четыреста двенадцать умереть от удара, как женщины сломя голову несутся на кухню, чтобы приготовить мистеру Аллену ужин.
— Что же он, по-твоему, голодать должен? — рассмеялся Уилл.
Сэнди улыбнулась:
— Я просто хочу сказать, что все было бы совсем иначе, если бы удар случился у мистера Аллена. Миссис Аллен самой пришлось бы готовить себе ужин.
— Настоящие мужчины не пекут пирогов, — насмешливо ответил Уилл. Двери открылись на шестом этаже, и он отступил, чтобы пропустить вперед Сэнди.
— Зато готовят по случаю кур, — сказала Сэнди, идя с ним по узкому коридору, крытому золотистой ковровой дорожкой.
— Причем великолепных кур. — Уилл отпер дверь в свой номер, и Сэнди очутилась в крошечной прихожей с коричнево-зелеными полосатыми стенами. — Сюда. — Он провел ее мимо маленькой кухни в скудно обставленную гостиную с зеленым кожаным диваном, таким же креслом, наполовину пустым книжным шкафом и маленьким обеденным столом со стеклянной столешницей, за который были задвинуты два черных кожаных кресла с высокими спинками. Пол был покрыт бежевой керамической плиткой. Никаких ковриков, никаких картин на белесых стенах, никаких фотографий и безделушек. — Располагайся. Я сейчас вернусь.
Сэнди подошла к окну и посмотрела на противоположное высокое здание через улицу. Добро пожаловать в большой город, подумала она, ощутив внезапный приступ приятного возбуждения. Она уже забыла, как соскучилась по тесным комнатушкам в высоких домах. И она засмеялась, услышав, как Уилл чем-то гремит на кухне.
— Тебе помочь?
— Ни в коем случае.
— Ты давно здесь живешь?
— Около года.
— Здесь очень мило, — сказал она, мысленно заменив зеленую кожаную мебель чем-то более мягким и раскрасив стены в более теплые и приятные тона. Хотя жилище мало чем отличается от того, которое снимали они с Яном до того, как она забеременела Меган. Примерно та же площадь и конфигурация, только окно было меньше, и на полах было дешевое деревянное покрытие вместо дорогой плитки. Но они были счастливы. То есть она думала, что они были счастливы вплоть до того момента, пока он не объявил, что уходит к другой женщине.
Кэрри Фрэнклин подмигнула ей из зеркала. Сэнди закрыла глаза и открыла их лишь тогда, когда почувствовала у себя за спиной какое-то движение. Обернувшись, она увидела на пороге Уилла с бокалами в обеих руках.
— Яблочный мартини, правильно?
— Господи, нет, я не могу.
— Разумеется, можешь. Курица пока подогревается.
— Зачем ее подогревать? Она наверняка и холодная очень вкусная.
— Кто здесь повар? — напомнил он.
Сэнди тоже захотелось ему напомнить, что они должны были пробыть здесь всего пару минут, но смолчала. Побоялась показаться неблагодарной: он ведь так старался, чтобы порадовать ее. Разве Ян не пожаловался как-то, что она не умеет веселиться, что всегда первой уходит с вечеринки, что вечно портит всем веселье?
— Ну же, — настаивал Уилл. — Сделай пару глотков и попытайся расслабиться. Я сейчас проверю почту, и мы поедим.
Сэнди кивнула, отхлебнув мартини в знак того, что она не собирается портить им веселье, и посмотрела ему вслед. И отхлебнула снова, решив про себя, что, если курицу он приготовил так же вкусно, как мартини, то ей предстоит настоящий пир. Она присела на диван, почувствовав, как немедленно прилипла к коже шелковая ткань, и скрестила ноги, пытаясь устроиться поудобнее. И снова отпила мартини: ей показалось, что яблочного сока в нем больше, чем водки, значит, вряд ли она опьянеет. Оглядевшись в поисках стола, на который можно было бы поставить бокал, и не найдя его, она сделала еще один глоток, потом еще один и еще, пока не осушила полбокала. «Какого черта?» — решила она, залпом допив остальное. Теперь-то ее никто не обвинит в том, что она не умеет веселиться.
— Эй, Сэнди, — крикнул из комнаты Уилл. — Иди сюда, ты должна на это взглянуть.
Сэнди поставила пустой бокал на пол и поднялась, чувствуя, что комната закружилась у нее перед глазами.
— Похоже, я перебрала, — пробормотала она, хватаясь за спинку дивана, чтобы остановить это кружение.
— Сэнди, — позвал он снова.
— Ты где?
— В спальне. Направо по коридору.
«В спальне», — повторила про себя Сэнди, повернув налево и оказавшись в кухне. «Проверю курицу», — решила она, открыв дверцу микроволновой печки и принюхавшись.
В печке было пусто.
Сэнди отпрянула, так что в застоявшемся воздухе повеял ветерок. Наверное, я что-то перепутала, решила она, пытаясь прийти в чувство. Разве он не сказал, что курица подогревается?
— Сэнди, — снова послышался голос. — В чем дело?
— Иду. — Она прошла по коридору в спальню, хотя назойливый внутренний голос упорно твердил, чтобы она убиралась отсюда подобру-поздорову.
— Ты, кажется, сказал, что подогреваешь курицу, — сказала она с порога.
— Я сказал, что скоро подогрею ее, — поправил он. — Тебе никогда не говорили, что ты чересчур подозрительна?
— Извини. — Она стояла переминаясь с ноги на ногу, стараясь подавить в себе сильнейшее желание сесть на пол.
— Ты в порядке?
— По-моему, коктейль ударил мне в голову.
— Ты весь его выпила?
— Да, и, видимо, зря.
— Не хочешь присесть? — И он посмотрел на огромную кровать, занимавшую почти всю комнату.
Сэнди посмотрела на голубые атласные простыни и покачала головой. Не стоит, решила она, и комната вновь закружилась у нее перед глазами.
— Ты сказал, что хочешь мне что-то показать.
Уилл ткнул пальцем в компьютер, стоявший на узком столе с противоположной стороны кровати.
— Взгляни на это.
Сэнди подошла к большому монитору с плоским экраном, и ее глава расширились, когда она поняла, что на нем изображено.
— О господи!
— Представляешь, что нам присылают по почте?
Сэнди с разинутым ртом уставилась на обнаженных мужчину с женщиной. Женщина стояла нагнувшись, а мужчина с огромным эрегированным членом нацеливался на ее зад, обхватив ее сзади за груди.
— Какая задница, а? — спросил Уилл.
Сэнди даже не поняла, что ее испугало больше — руки Уилла, внезапно обхватившие ее собственные груди, или так небрежно произнесенное слово «задница», — но она неожиданно оттолкнула его и бросилась к выходу.
— Что ты делаешь? Куда ты? — спросил он, схватив ее руку, притянув к себе и прижав ее раскрытую ладонь к своим брюкам.
Сэнди отдернула руку так, будто он положил ее на раскаленные угли.