— Что вы предлагаете?
— Я предлагаю продолжить дискуссию в участке.
— Я никуда не поеду.
— Боюсь, у вас нет выбора. — И Джон грозно положил руку на кобуру пистолета.
— Черт! — выругался Кэл. — Снова пистолетом угрожают.
— Да бросьте вы, шериф, — вмешался Рэй Саттер. — Парень расстроен, вы же должны это понимать.
Джон помнил, как был расстроен Рэй Саттер в ту ночь, когда влетел в канаву неподалеку от могилы Лианы. И здесь от него житья нет!
— Прекрасно понимаю. Мне только одно непонятно: почему вы до сих пор здесь? Не арестовать ли вас всех скопом, а?
— Мы просто пытаемся помочь, — вставил Гордон Липсман.
— Послушайте, ночью вы все равно ничего не найдете, — продолжал Джон. Он явно не желал усугублять ситуацию и тащить в участок ни этого городского пьяницу, ни этих малолетних бандитов, ни этого дрянного учителишку. Где его помощники, черт побери? Он же вызвал машину еще по пути сюда. Почему они так долго? — Так что отправляйтесь-ка по домам, и приятных вам сновидений. А если вам так уж приспичило исполнить свой гражданский долг, то по пути домой наведайтесь в торговый центр.
— Нет моей жены в этом чертовом торговом центре! Послушайте, вы…
— Нет, это вы послушайте. Вы арестованы, так что повернитесь и заведите руки за спину, — приказал Джон, снимая с ремня наручники, чтобы показать, что он не шутит. Он очень надеялся, что до этого не дойдет, но, судя по всему, все же придется применить силу. — Поживее, Кэл. Не усложняйте, это совершенно бесполезно.
— Да пошел ты! — выругался Кэл, развернувшись и вытянув за спиной руки.
Слава богу, думал Джон, застегивая на мощных запястьях Кэла наручники. И мысленно поставил себе на заметку не забыть про царапины на руках Кэла. Интересно, это он у Кэрри так разбушевался или причина их возникновения гораздо серьезнее?
— А это правда необходимо, шериф? — спросил Гордон Липсман, не сводя глаз со своих ботинок.
— Идите домой, — с нажимом повторил Джон.
Дождавшись, когда они выйдут, он вывел из дома Кэла. Патрульная машина подъехала как раз в тот момент, когда разъехались последние из его гостей. «Как раз вовремя, мать вашу», — подумал Джон, подводя Кэла к обочине. Но вслух сказал только:
— Зачитайте мистеру Гамильтону его права и отвезите в участок. Он обвиняется в оскорблении словом и действием.
— А вы не поедете? — спросил Кэл Джона, когда второй офицер затолкал его на заднее сиденье машины.
— По-моему, нам всем нужно слегка остыть и успокоиться, — ответил Джон. — Увидимся утром. Может, к тому времени миссис Гамильтон вернется и согласится взять вас на поруки.
— А если нет?
— Тогда мы заведем дело о пропавшем человеке и приступим к поискам.
— Готов поспорить, что вы бы не так рассуждали, будь это ваша жена, — проговорил с заднего сиденья Кэл. — Или дочь, — добавил он зловеще.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Просто размышляю вслух. — Кэл Гамильтон откинулся на сиденье и отвернулся от шерифа, уставившись в ветровое стекло.
Джон еще несколько минут стоял на тротуаре и смотрел вслед полицейской машине, не зная, как ему поступить — ехать ли в участок прямо сейчас или допросить Кэла потом. Хотя понимал, что вряд ли он сейчас от него чего-нибудь добьется и что лучше сейчас ехать домой и попробовать выспаться. Потому что, если Фиона Гамильтон и вправду пропала, то завтра ему предстоит тяжелый день. Еще чуть-чуть, и об ее исчезновении пронюхает пресса. Ну а тогда на него со всех соседних графств слетятся журналисты, потом на него снова насядет мэр и будет насмехаться над его интуицией, над его преданностью делу и над его профессиональными способностями. Джон почти двадцать лет проработал в полиции, но до сих пор находились кретины вроде Шона Уилсона, которые ставили под сомнение его профессионализм. «Может, потому, что я и сам в нем сомневаюсь?» — думал Джон, прекрасно понимая, что если в городе и впрямь завелся серийный убийца и если он его поймает, то на него больше не посмеют взирать как на разжиревшего бездельника, который только проедает деньги рядовых налогоплательщиков. Неужели на него и впрямь так смотрят? И хватит ли у него сил изменить сложившееся о себе мнение?
Ночной воздух прорезал женский голос:
— Мистер Вебер!
Он обернулся:
— Миссис Кросби.
— Называйте меня просто Сэнди.
Он попытался выдавить улыбку:
— Я могу вам чем-нибудь помочь, Сэнди?
— Все в порядке?
— Пока да. Возможно, завтра мне нужно будет с вами поговорить.
— Конечно. Помогу, чем смогу. Шериф, — снова обратилась она к нему, пока он не ушел.
— Да?
— Мне позвонила Рита Хенсен…
Школьная медсестра, вспомнил Джон, представляя себе эту миниатюрную женщину. Это Джон три года назад распутал шнур на шее ее мужа, и вряд ли он когда-нибудь сможет забыть ужасное синее лицо висельника со стеклянными глазами и вывалившимся изо рта языком.
— Не знаю, должна ли я вам говорить…
— Что говорить?
— Просто мне бы не хотелось, чтобы у Брайана возникли неприятности. Он милый мальчик, очень ранимый, и я знаю, что он ничего плохого не сделал, просто, учитывая последние события…
— Миссис Кросби… Сэнди, — спохватился Джон. — Что вы хотите мне рассказать?
— Мне звонила Рита, и она очень расстроена.
— Брайан что-то натворил? — Прямо клещами приходится тянуть.
— В том-то все и дело — она сама не знает. А он не хочет говорить.
— Тогда почему она так волнуется?
Сэнди снова замолчала. И вдруг слова и фразы полились сами собой, как вода из крана:
— Он стал совсем уж неразговорчивым после той всенощной. Его, очевидно, что-то сильно беспокоило, но он отказывался говорить, что именно. Сначала Рита решила, что эти поминки обострили воспоминания о гибели отца. Он стал плохо спать, вообще почти не спит. А иногда среди ночи уходит из дома.
— А сегодня что случилось? — спросил Джон, чувствуя, что Рита звонила Сэнди не только поэтому.
— Брайан ушел из дома, не сказав куда. Его не было больше часа, а когда он вернулся, то сразу же проскользнул в ванную. Рита говорит, что там долго шумела вода, а когда он вышел, то она увидела, что он постирал рубашку, и…
— И?
— Ей это показалось очень странным, потому что он никогда сам не стирает. А потом она увидела на полу красные капельки и поняла, что это кровь.
— Она уверена, что это кровь?
— Я тоже ее спросила. Но она сказала, что она медсестра, а потому способна отличить кровь от клюквенного сока. А еще она сказала, что у Брайана ладони были содраны и лицо поцарапано.
— Может, он просто упал. Или подрался. Или налетел на дверь, — предположил Джон, вспомнив Джоя Бэлфора. Ну и ночка ему предстоит! Джон говорил, а сам уже мысленно прикидывал: возможно ли, что Брайан Хенсен как-то связан с исчезновением Фионы Гамильтон? Возможно ли, что он выманил ее из дома и, может быть, убил и что этот ранимый семнадцатилетний мальчик, чей отец три года назад покончил жизнь самоубийством, убил также Лиану Мартин и Кэнди Эббот? Неужели такое возможно?
— Я пыталась ее в этом убедить, — ответила Сэнди.
— Что?
— Ну, о чем вы только что говорили… Ведь есть масса вполне разумных объяснений, и не надо торопиться с выводами.
— А Брайан как это объяснил?
— Никак. Когда Рита стала его спрашивать, он обругал ее и убежал из дома.
— Она хоть знает, куда он мог убежать?
Сэнди покачала головой:
— Он уехал на машине. И теперь она сама не своя, потому что ей показалось, что он был пьян.
— Черт! — выругался Джон. Интересно, сколько раз за ночь он это уже произнес?
— Я даже не знала, стоит ли вам говорить…
— Вы правильно поступили.
— Я не хочу, чтобы у Брайана были неприятности.
— Боюсь, он уже на них нарвался.
— Что вы намерены делать?
— Отыскать его, — просто ответил Джон.
— А потом?
Джон покачал головой. Он терпеть не мог, когда разговор заканчивался этим нелепым вопросом.
23
Битый час он колесил по запутанному лабиринту, который представлял собой Торранс. Того, кто спроектировал этот город, надо застрелить, думал Джон, хотя прекрасно знал, что никакого проекта никогда не существовало, что Торранс, первоначально состоявший из тройки хаотично раскиданных усадеб и разросшийся по мере прироста населения, сам себя спроектировал. Он развивался бессистемно, занимая по мере роста первое попавшееся пустующее место.