— Кетчер! — закричала я, когда мышцы влагалища сжались и начали пульсировать.
Едва спустившись с запредельной высоты, я обнаружила перед собой довольно улыбающегося Кетчера. Прищелкнув языком, он произнес:
— Хорошо же, правда?
Я откинула со лба мокрые волосы.
— О, да.
Он ухмыльнулся.
— Давай. Пойдем отсюда, пока я снова не взял тебя стоя.
Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть, что не возражаю. Мне плевать, где мы будем трахаться, пока есть такая возможность. Можно хоть на полу в ванной, все равно. Черт, я бы и на унитазе его оседлала.
Он выключил воду и помог мне вылезти. Я схватила полотенце и начала вытираться. Когда закончила, взяла свежее и повернулась к Кетчеру.
— Хочешь, вытру тебя?
— С удовольствием.
Я начала с груди, растирая мышцы. Между ног возникло покалывание при виде темных волос на груди и дорожки на торсе. В то же время, я радовалась, что у него нет волос на спине или попе.
Когда провела полотенцем по члену, Кетчер задержал дыхание. Но я обошла вокруг, чтобы вытереть спину. И с удивлением обнаружила в самом центре татуировку в виде сердца, и перекрещенных пистолета и креста.
— Интересный рисунок, — задумчиво протянула я, протирая аппетитные ямочки над его задницей.
— Я сделал его после выпуска из Академии. Он как бы олицетворяет меня — человека веры, сердца и чести. Пистолет, наверное, странно сочетается с остальным, но он представляет мою карьеру в правоохранительных органах.
— Мне нравится.
Кетчер бросил на меня взгляд через плечо.
— Думала когда-нибудь сделать тату?
— На самом деле да.
Схватив за край полотенца, парень рывком развернул меня лицом к себе.
— Где?
— Ну, не на пояснице.
Он рассмеялся.
— Ты не похожа на тех, кто делает там татуировки. — Он провел пальцами над грудью. — Как и на груди.
Я наморщила носик.
— Нет.
Хотела добавить, что на попке у меня тоже ее не будет, когда его пальцы легли на низ живота.
— Здесь?
Воспрявшая вагина хотела кричать: «Не здесь!», чтобы он коснулся меня там. К счастью, удалось сдержаться.
— Я думала о лопатке или ступне.
— Хороший выбор. Классичность и эротичность.
Я рассмеялась.
— Ну как скажешь.
— Могу я сказать «отсоси мне»? — У меня округлились глаза от его просьбы. Видя такую нерешительность, Кетчер добавил: — Может, ты хочешь, чтобы я умолял тебя?
— Может быть.
Он взял мою ладонь и положил ее на свой пульсирующий орган.
— Оливия, детка, не пососешь ли ты мне член? Не пройдешься ли по нему своими губками и язычком так же, как сейчас пальчиками? Пожалуйста.
Я никогда раньше не испытывала такого сильного желания оказаться на коленях перед мужчиной, и от этого глубокого голоса и твердого члена в моей руке действительно текли слюнки. Мне не то, чтобы очень хотелось сосать его член. Мне нужно было сосать его член.
Я облизнулась.
— Да. Господи, да. Здесь?
— А где ты хочешь это сделать?
Проклятье. Еще никто не задавал мне такого вопроса. Хотя секс у меня был всего с двумя парнями, минеты в студенческие годы я делала не раз. Парни, как правило, расстегивали молнию и кивали в сторону члена. Им оставалось только хрюкнуть, чтобы сильнее походить на неандертальцев.
— Я хочу, чтобы ты сел на кровать.
— Да, мадам, — ответил Кетчер.
Он прошел из ванной мимо меня. Направился прямиком к огромной кровати и плюхнулся на нее. А затем раздвинул ноги, давая мне пространство.
— Милая демонстрация, — пошутила я, шагая по ковру.
— Что ж, спасибо. Должен сказать, что представший передо мной вид тоже чертовски восхитителен. Конечно, платье оставляло мало места для фантазии, но, черт возьми, у тебя дьявольски красивое тело.
Вместо того чтобы гордо принять комплимент, я смутилась.
— Ты, правда, думаешь, что у меня хорошая фигура?
Я опустилась перед ним на колени. Кетчер протянул руку и погладил меня по щеке.
— Малышка, я в этом уверен. — Он покачал головой. — Ты, наверное, ходила с пакетом на голове, раз у тебя так долго не было секса.
— Неважно, — пробормотала я.
После стольких лет в роли одинокого городского чуда, практически невозможно было поверить, что такой красивый мужчина и правда считает меня сексуальной. Но он говорил красивые слова не для того, чтобы залезть мне в трусы. Тон и выражение лица казались искренними. И логично предположить, что если бы он действительно считал меня отвратительной, то убежал бы сразу после траха в кладовке «Анальи».