Когда я подошла к кровати, поразилась, как изменился Рэнди. Конечно, он выглядел иначе, потому что был мертв, но все же я привыкла видеть его совершенно другим. Исчез накрахмаленный белый халат, который он носил поверх рубашки с галстуком. Вместо одежды белела обнаженная плоть. Никогда бы не подумала, что этот человек может спать голышом. Даже летом.
Я полезла в карман и достала диктофон. Прокашлявшись, нажала на кнопку и начала говорить.
— Сегодня восьмое февраля две тысячи пятнадцатого года. Время десять сорок пять утра. Жертва — мужчина шестидесяти — шестидесяти пяти лет. Предварительная причина смерти — огнестрельное ранение в левую часть грудной клетки с близкого расстояния. Рана около дюйма шириной и четверти — в диаметре.
Дальше я приступила к описанию Рэнди с ног до головы. Приподняв ему одно веко, произнесла:
— Никаких признаков петехиального кровоизлияния, так что его не душили перед выстрелом. Изучив лицо, я не обнаружила никаких порезов, царапин или ушибов. — Приподняв его руку, с интересом оглядела ее. — Никаких признаков сопротивления или ран. — Я помассировала предплечье Рэнди, потом подняла его. — Судя по ригидности мышц и амплитуде движений руки, жертва находится в состоянии предсмертного окоченения.
Трупное окоченение — самый простой способ для коронеров оценить время смерти. Обычно оно наступает через два часа после смерти и достигает пика через двенадцать. Однако уже через пятнадцать часов мышечные волокна начинают разрушаться и тело снова расслабляется.
Я выключила диктофон и посмотрела на Ральфа.
— Он явно не сопротивлялся. Судя по всему, кто-то просто пришел и застрелил его во сне.
Шериф вздохнул.
— Если так, то в этом есть немного милосердия. По крайней мере, его не били и не пытали. Может, он даже и не понял, что произошло. Просто лег спать и не проснулся.
— Если только он не проснулся от того, что кто-то стоит над ним с пистолетом, что неудивительно, учитывая близкое расстояние, — возразил Тодд. Увидев наши удивленные взгляды, он смущенно улыбнулся. — Простите. Я пересмотрел «Закон и порядок».
— Да, что ж, в Нью-Йорке все немного по-другому, — проворчал Ральф.
Я на мгновение возвела очи горе. Могу точно сказать, что причина враждебности Ральфа гораздо глубже телевизионных шоу. Тодд вырос к северу от линии Мэйсона-Диксона, а значит, он янки, которому, по мнению шерифа, нельзя доверять.
— Давайте не будем начинать противостояние янки и южан, ладно? — вставила я.
— Как скажешь, — буркнул Ральф.
— Хорошо, дайте мне взглянуть на синюшность трупа, чтобы оценить возможное время смерти.
Синюшность появляется, когда после остановки сердца прекращается кровоснабжение тела. По тому, как под силой тяжести опускается кровь, можно определить, насколько давно человек умер. Проявляется это в виде темно-фиолетовых пятен. Поскольку Рэнди лежал, мне понадобилось осмотреть пятна крови на его спине.
Я собралась стянуть простыню с тела, когда из коридора раздался мужской голос:
— Алло? Бюро расследований.
Ральф застонал.
— Прекрасно, агенты здесь.
Я погрозила ему пальцем.
— Веди себя хорошо. Ради Рэнди мы обязаны найти убийцу и провести расследование без ссор.
— Я буду хорошо себя вести, если и они будут. Но если начнут говниться, то я за себя не отвечаю.
Я не стала спорить, отошла от кровати Рэнди и направилась к двери. Пройдя полпути, застыла на месте. Словно кто-то пронзил меня замораживающим лучом, как в «Гадкий я».
Когда училась во втором классе, я упала с лестницы на детской площадке. Лежа на траве, отчаянно пыталась вдохнуть и не могла. Воздух покинул меня. Я ощущала себя сдутой шиной, потому что легкие не могли наполниться кислородом.
Именно такое чувство я испытала, когда Кетчер Мэйнс вошел в двери спальни.
ГЛАВА 7
Пока я стояла, застыв, как изваяние, он полез в карман за значком.
— Добрый день. Я — Холден Мейнс из Бюро расследований, а это Элиас Солано. — Он указал на высокого латиноамериканца.
А потом обвел взглядом спальню и, наконец, заметил меня. На лице растянулась убийственно сексуальная улыбка, от которой хотелось отбросить все запреты и скинуть трусики. Она-то вывела меня из замороженного состояния.
— Так, так, так. Оливия Салливан. Не ожидал увидеть вас вновь.
Посмотрев на нас, Ральф поинтересовался:
— Вы друг друга знаете?
Кетчер облизнул губы.
— О да, я очень хорошо знаю мисс Салливан.