Хватило пары свиданий, чтобы мы стали неразлучны. Ну, насколько это было возможно, учитывая, что я вернулась домой, чтобы работать в семейном похоронном бюро. После трех месяцев издевательств над бедной трубкой сексом по телефону пришло время закрепить отношения.
Так я оказалась распростертой на матрасе, с головой Эрика между моих ног. Закрыв глаза, маниакально двигала бедрами, переживая второй оргазм за ночь. Первый случился еще до того, как мы попали в квартиру Эрика. Он прижал меня к входной двери и, не беспокоясь о любопытных соседях, пальцем довел до умопомрачительного оргазма.
Отстранившись, Эрик вытер рот тыльной стороной ладони и потянулся к презервативу на ночном столике. И в тот же миг для меня весь кайф обломался пугающим воспоминанием о последней попытке секса.
Когда Эрик начал разрывать упаковку, я схватила его за руку.
— У тебя же нет аллергии на латекс?
Он весело взглянул на меня.
— Нет.
— Ты уверен?
Эрик усмехнулся.
— Да, Лив, уверен. Я же каждый день надеваю латексные перчатки.
— Ох, точно, — я с облегчением вздохнула. — Слава Богу!
Он вскинул свои черные брови.
— Стоит ли мне знать?
— Эта история для другой ситуации.
Он ухмыльнулся, сверкнув жемчужно-белыми зубами.
— Хорошо. Потому что я не настроен на беседу.
— А на что ты настроен? — поддразнила я.
— Трахать тебя всю неделю до самого воскресенья.
Я захихикала.
— Как романтично.
Эрик засмеялся.
— Мы займемся любовью в следующий раз. А сейчас мне отчаянно хочется тебя трахнуть.
Его слова чуть не заставили мою практически заросшую паутиной вагину издать победный крик.
В конце концов, прошло шесть лет с тех пор, как она видела член. Человека можно юридически признать умершим через семь лет, так что моя вагина была в паре месяцев от официальной смерти.
И в эту ночь она чудесным образом возродится. Секс с этим парнем был воплощением всего, о чем я когда-либо мечтала. Я не представляла, что смогу кончить три раза, но мастерство Эрика выше всяких похвал. Когда я спустилась с небес на землю, он толкнулся в последний раз, застонав, рухнул на меня и замер. Я пробежалась пальцами по его спине.
— Это было обалденно, — промурлыкала ему на ухо.
Эрик не стал спорить. Хотя соглашаться тоже не стал. Он просто продолжал лежать на мне. Через несколько секунд я прокашлялась.
— Эм, малыш, ты не мог бы откатиться. Мне типа тяжело.
Когда он опять не ответил, я взяла его за плечи и потрясла.
— Эрик?
Ладно, либо у него спровоцированная сексом нарколепсия, либо что-то случилось. Что-то плохое. Собравшись с силами, я столкнула его с себя. Он шлепнулся на кровать, как выброшенная на берег рыба, с остекленевшими глазами и широко разинутым ртом. К горлу подступила паника.
— Нет. О боже, нет, — бормотала я.
Вскочила и хлестнула его по лицу. Сильно.
— Эрик, лучше бы ты меня разыгрывал!
Когда он не ответил, я схватила его запястье, чтобы проверить пульс. Он не прощупывался. Слезы застили глаза, моментально ослепив меня. Мне нужна помощь! Я слезла с Эрика. Взгляд бешено метался по комнате в поисках телефона. Когда нашла, вызвала 911.
В отличие от случая с Джесси, после звонка все прошло как в тумане. Я запомнила фразу «коронарная артериальная аномалия». Это определило вскрытие. В конце концов, здоровое сердце тридцатилетнего мужчины не должно отказывать. Однако у Эрика отказало. Учитывая, что состояние ухудшалось во время физических упражнений, он мог умереть во время утренней пробежки, но нет, ему понадобилось помереть на мне. Буквально.
Он пришел и ушел, оставив меня с кучей страхов и огромным чувством вины. И именно эта трогательная и печальная история привела меня к сегодняшней ситуации. Ладно, думаю, можно сказать, что моя изголодавшаяся по мужику вагина привела меня сюда, или точнее, к мужчине, который вовлек меня во все это безумие.
Кетчер чертов Мейнс — мужчина с синими, как море глазами, страстным взглядом, телом, за которое можно умереть и убийственно сексуальной улыбкой.
Вывернув шею, я посмотрела на него через плечо. Если получится выбраться из этой ситуации живой, не уверена, убью я его или изнасилую. Придется тянуть жребий.
ГЛАВА 1
На похоронах мистера Гаррета Брауна священник произнес последние слова траурной речи, и я направилась по устланному ковром проходу. Когда тихая органная музыка, доносившаяся из динамиков над головой, достигла эмоционального крещендо, повернулась лицом к скорбящим, которые сидели на мягких церковных скамьях. Как нечто среднее между Мисс Америкой и дорожным регулировщиком, я медленно подняла руки, давая толпе знак подняться с места. Когда все встали на ноги, жестом велела семье выйти из-за скамеек.