Я уставилась на него, борясь со слезами, которые вызвали эти слова.
— Он во многом походил на своего отца: тихий, сдержанный. Всю жизнь был честным и справедливым. Сострадательным и заботливым, особенно когда дело касалось его семьи и работы. Он любил футбол, танцевать под ретро и брать на охоту старую охотничью собаку.
Кетчер улыбнулся.
— Похоже, он был удивительным человеком.
— Именно так, — отозвалась я.
Всякий раз, когда отец на людях звал меня Пупсик Лив, хотелось спрятаться от стыда. Но я скучала по нему. Очень сильно. Он установил высокую планку для парней, обращаясь с мамой как с королевой. Разумеется, становясь старше, я находила это немного противным. Но теперь мне хотелось, чтобы мужчина смотрел на меня с такой же любовью и обожанием, как папа на маму. Уважал бы меня так, как он маму. Любовь длинною в жизнь и даже больше.
Прокашлявшись, я спросила:
— А как насчет тебя? Ты всегда хотел быть агентом?
— Не совсем. Думаю, мне всегда хотелось заниматься чем-нибудь полезным. Например, стать копом или пожарным. Никогда не представлял себя учеником колледжа.
— Серьезно?
— На удивление, даже учитывая, что родители преподавали. Начальная школа стала сущим адом, так как у меня легкий случай дислексии. Только в средней школе я смог справиться с чтением и письмом. Поэтому компенсировал свою тупость в классе тем, что был очень развит физически. Я занимался любым видом спорта и достигал хороших результатов.
— Я прямо вижу тебя эдаким качком в школе.
— Мы ведь никогда не забудем то, как нас называли, правда?
— К сожалению нет. То, что происходило в детстве, надолго остается с нами.
— Э, да. Это так. Но к счастью мы оба достигли успехов во взрослой жизни.
Я печально улыбнулась.
— Да, в профессии я преуспела. Однако уверена, что стала изгоем в маленьком городке за то, что одинока и не замужем. Ну и еще моя работа с мертвецами.
Кетчер включил огонь на плите.
— Совершенно несправедливо, что женщины чувствуют себя неудачницами только за то, что не выскочили пораньше замуж. — Он достал сковородку и принялся жарить лосося.
— Ну и мама ужасно давила на меня, чтобы я остепенилась и обзавелась детьми.
— Та же хрень.
Повернувшись, он взял бокал и сверкнул на меня улыбкой.
— За наших мам — настоящих заноз в заднице, но которых мы очень любим.
Со смехом я тоже подняла свой бокал.
— За наших мам.
Я допила остатки вина и помахала бокалом.
— Оно такое хорошее, что, думаю, мне хочется намного больше. На бутылочку.
В глазах Кетчера блеснул озорной огонек.
— С большим удовольствием накачаю тебя алкоголем, чтобы потом воспользоваться твоим состоянием.
Что ж, официально заявляю — на кухне Кетчер так же хорош, как и в постели. Я буквально объелась восхитительным лососем с овощами, не говоря уже о французском хлебе с маслом. Когда мы закончили, платье даже показалось мне тесноватым.
Я потянулась за свитером, висевшим на спинке стула, и Кетчер спросил:
— Ты замерзла?
— Немного.
— Сейчас. Я зажгу в камине огонь.
— Было бы прекрасно, — пробормотала я.
Кетчер понятия не имел о моей тайной фантазии заняться любовью возле открытого огня. Но, разумеется, с моей удачей, все закончится чьей-нибудь подпаленной задницей и это полностью испортит момент.
Чувствуя себя как дома, я убрала со стола, пока Кетчер разводил огонь. Загрузив тарелки в посудомоечную машину, я присоединилась к нему в гостиной, где в каменном камине уже потрескивал огонь.
Я потянулась к теплу, грея озябшие руки.
— Боже, как приятно.
— Джем пытался уговорить меня на газовый камин, мол, тот в использовании и легче, и чище, и бла-бла-бла. Но я не послушал. Люблю настоящий огонь, то, как он пахнет и потрескивает.
— Я тоже. Но так как лесоруб из меня не очень, у себя в доме я поставила газовый.
Кетчер улыбнулся.
— Если хочешь настоящий камин, то могу раздобыть дрова.
Я с любопытством наклонила голову.
— Ты в этом уверен? Ты больше похож на метросексуала, чем на лесоруба.
— Поверь, детка, дрова я тоже умею колоть красиво. У меня в шкафу есть парочка фланелевых рубашек.
— М-м-м, правда?
— Не говори, что у тебя возникла фантазия, где ты помогаешь лесорубу с его стволом.
Со смехом я ответила:
— Эм, нет. Скорее фантазия о сексуальном лесорубе во фланели.
Он поиграл бровями.
— Хочешь, чтобы я надел фланелевую рубашку?
Два бокала вина развязали мне язык.
— Сейчас я бы предпочла, чтобы ты просто разделся.
Глаза Кетчера вспыхнули.
— Правда?
Я кивнула.
— Хочу увидеть твое сказочное тело, освещенное лишь бликами огня. — Какого черта? Я правда только что это произнесла? Проклятье, сколько оборотов в этом вине?