Она подозрительно оглядела нас.
— Я допускаю, что вы ищете Бабушку-ведьму. И уверена, что вы не проклятые Свидетели Иеговы, которые приходят поговорить о боге. Что в «Эйвон» про меня вспомнили, я тоже не верю. — Она склонила голову набок. — Вопрос, чего вам от меня надобно?
Кетчер снова достал значок. Но прежде чем мы успели объяснить, зачем приехали, маленькая женщина покачала головой.
— Рэнди мертв.
Мы уставились на нее, открыв рты.
— Откуда... — начал было Кетчер.
Она пренебрежительно махнула обветренной рукой.
— Утром увидела по чайным листьям.
Я в замешательстве нахмурилась.
— Чайным листьям?
Бабушка-ведьма поджала губы.
— Да, милочка, ты что, никогда не чуяла про гадание на чайных листьях?
Поскольку при упоминании гадания по чайным листьям единственной на ум приходила история «Гарри Поттер и Узник Азкабана», я решила, что лучше сказать «нет». Фыркнув, Бабушка-ведьма схватила Кетчера за рукав и потащила его внутрь.
— Все тепло мне выпустите.
— Мои извинения, мадам. Не хотел показаться грубым, так как нас не приглашали, — объяснил Кетчер, когда я последовала за ними.
Я быстренько закрыла за собой дверь, пока Бабушка-ведьма не наорала и на меня... или не наслала проклятье.
Старушка провела нас по вытертому деревянному полу и жестом пригласила присесть на продавленный диван в стиле семидесятых годов. Я продолжала поражаться, как, черт подери, сюда доставили мебель.
— Меня зовут Холден Мейнс. А вас?
— Олив Торнхилл.
Я улыбнулась.
— Как тесен мир. Меня Оливия.
Олив, похоже, не сильно оценила сходство наших имен. Она опустилась на скрипучее кресло-качалку возле камина.
— Когда умер Рэнди?
— Его нашли три дня назад.
Кивнув, Олив спросила:
— И что с ним произошло?
— Его отравили, — ответил Кетчер. Я попыталась скрыть недоумение. Решила, что он, должно быть, играет в какую-то игру разума, чтобы посмотреть, какую информацию сможет вытянуть.
— Зачем ты мне врешь, парниша?
— Простите?
— Мы оба знаем, что Рэнди не отрили. Его пристрелили. — Признаюсь, мне потребовалась минута, чтобы распознать в ее «отрили» слово «отравили».
Кетчер вскочил с дивана.
— Откуда вы знаете?
Олив сощурила глаза.
— Я ж те че толкую, видела по чайным листьям.
Волоски у меня на руках встали дыбом, и возникло ощущение, словно мы оказались участниками эпизода «Сумеречной зоны».10 Но, собственно, в этом деле и так уже хватало странностей, учитывая два члена Рэнди и сумасшедших змееносцев.
Проведя ладонью по лицу, Кетчер откинулся на спинку дивана.
— Прошу извинить меня за сомнения, миссис Торнхилл. Я уже восемь лет работаю агентом и еще ни разу не встречал того, кто читает чайные листья.
На лице Олив расцвела довольная улыбка.
— Просто это вымирающее искусство. Не каждому посылается такой дар, а раз послали, будь добр и прими его.
— Чайные листья на самом деле показали вам Рэнди? — полюбопытствовала я.
— Они показали мне букву «Р» и крестик. Крест в чайных листьях означает страдание, поэтому я и смекнула, что это произошло с Рэнди.
— Очаровательно, — буркнула я.
Олив вскинула бровь.
— Хочешь, погадаю?
Мы переглянулись. Зовите меня слабачкой, но я до смерти боялась того, что может показать дно чашки Олив. К счастью, Кетчер спас нас обоих, когда произнес:
— В расследовании убийства Рэнди нам лучше придерживаться фактов.
— Как хотите, — ответила старушка, поерзав в своем кресле-качалке. — Но прежде чем ответить на другие вопросы, я хочу услышать, откуда вы обо мне узнали.
— Один из клиентов Рэнди сказал, что тот однажды упоминал о вас. Что часть своих знаний получил от Бабушки-ведьмы.
Олив покачала головой.
— Лучше бы Рэнди помалкивал обо мне. Я ж гутарила ему: все, что мы делаем — секрет. Наши знания опасны, если попадут не в те руки. Он как никто должен был понимать это. Сам ведь двадцать пять лет хлебал противоядие.
— Зачем ему это понадобилось? – удивился Кетчер.
— Боялся, что отравят, — четко ответила Олив, словно разговаривала с таким тупицей, какого еще свет не видывал.
Кетчер подался вперед.
— Извините, но для меня ответ не очевиден, миссис Торнхилл. Зачем человеку каждый день принимать противоядие?
— Рэнди боялся, что его попытается отравить человек, который его искал.
— За Рэнди кто-то охотился?
Олив кивнула.
— Аж двадцать пять лет. — Она снова пошевелилась в кресле-качалке, заставив его скрипнуть. — Думаю, мне лучше начать сначала.