– А кто же?
– Кто её знает! – возмущённо вырвалось у Семилуковой. – Ведь она носит парик! Не спорю, очень дорогой и качественный, но парик.
– Почему вы так уверены, что это парик?
– Потому, что я в салоне красоты работаю!
– О! Снимаю шляпу! – Усольцев картинно поклонился.
– Так что, какие там у неё волосы на голове, неизвестно, – завершила свою мысль Зоя Константиновна, не обратив внимания на расшаркивания лейтенанта.
– Может, вы её глаза разглядели? – спросил он, не скрывая надежды.
– Разглядела. Синие! Только это вовсе не её глаза!
– А чьи? – ошалел оперативник.
– Линзы у неё цветные!
– Опять невезуха! – вырвалось у него. – Но хоть фигура-то у неё настоящая?
– Настоящая, – кивнула женщина.
– И фигуру вы её запомнили?
– Фигуру запомнила. Фигура у неё рюмочкой!
– Как это?
– Идеальная фигура.
– Если увидите, узнаете? – спросил он с надеждой.
– Запросто!
– Может, вы и возраст её назовёте.
– За пятьдесят! – отрезала пристрастная свидетельница.
Оперативник точно так же, как недавно его товарищ по службе, разговаривая с Кузьминичной, присвистнул.
– Не верите? – спросила она.
– Почему же, верю, – широко улыбнулся он, – успел уже заметить, что у вас глаз-алмаз.
Дама растаяла и пригласила оперативника попить чаю.
Он не отказался, надеясь за чаем узнать ещё что-нибудь полезное для следствия. И узнал-таки! Женщина подробно описала сразу нескольких приходивших к квартирантке Игнатьева мужчин.
– Непорядок это, – покачал он головой.
– И я про то же, – подхватила Семилукова, – устроили здесь притон!
– Они шумели?
– Нет, – нехотя признала соседка, – хотя музыка играла, конечно, но негромко.
– Хозяин часто проверял, кто и когда бывает в его квартире?
– Что вы, – отмахнулась женщина, – Севастьян Павлович и глаз сюда не казал.
– За недвижимостью, тем более в наше время, глаз да глаз нужен, – сокрушённо заметил старший лейтенант.
Она кивнула и пригорюнилась.
– Зоя Константиновна, я что-то не так сказал? – осторожно спросил он.
– Нет, что вы!
– Но вы вздохнули.
– Это я о своём, девичьем, – грустно усмехнулась она.
– О личных делах не смею вас спрашивать.
– Тут и секрета нет никакого, – ответила она, – просто я тоже живу одна.
– Давно? – как бы ненароком спросил он.
– Полгода скоро будет, как развелась я со своим обалдуем.
– Это вы мужа так ласково величаете? – улыбнулся он.
– Бывшего мужа, – отрезала женщина, – говорю же, развелись мы с ним.
– В жизни всякое бывает, – философски заметил Усольцев.
– Это верно. Только женщине в моём возрасте ох как несладко жить одной.
Усольцев хотел пошутить, мол, какие ваши годы, но воздержался. Видно, и впрямь гражданка сильно переживает свой развод или сам факт женского одиночества. Он прикинул, сколько ей может быть лет, и решил, что не больше тридцати, а скорее всего, меньше. Пригляделся к ней повнимательнее и отметил про себя, что когда Зоя Константиновна не хмурится, то выглядит совсем неплохо.
И уже когда оперативник собрался уходить, женщина назвала ему номер серого «Опеля», на котором жиличка приезжала с неприлично молодым для её возраста парнем.
– Зоя Константиновна! Как вам пришло в голову запомнить номер?! – восхитился оперативник.
– Со злости, – призналась она.
– То есть? – удивился он.
– Они на этой машине чуть мне на нос не наехали!
– На нос? – изумился молодой мужчина.
– Ну да, я уронила журнал. Хотела из пакета переложить его в сумку.
– Ах, вот оно что!
– Я наклонилась, а их машина затормозила прямо возле меня. Я еле успела поднять журнал и отскочить.
«Вот что значит, недавно разведённая женщина, – восхитился про себя оперативник, – цены ей нет». Он даже подумал, не пригласить ли её как-нибудь на чашечку кофе или лучше самому наведаться к ней на чай. Пирожки она печёт вкусные. Он четыре штуки съел и не заметил как. Хотя визит, естественно, придётся отложить до завершения этого дела.
Когда Усольцев уже взялся за ручку двери, Зоя Константиновна обронила как бы невзначай:
– Заходите на днях, может быть, я ещё что-то вспомню.
– Я вам свою визитку оставлю, если позволите, – предложил Усольцев.