Мы перебежали в своеобразном маленьком «крокодиле»: Стокер во главе, я в тылу, и принц прижался между ними. Мы пересекли затемненный бальный зал, сопровождаемые эхом отрывистых стонов и звуков ласк, исключительно своевременных для нашего исхода. Дверь в палисадник была приотворена, мы быстро проскользнули через нее в сады. Сады казались холодными, освещенныe лишь звездным светом и тончайшим убывающим полумесяцем в окружении рассеянных звезд. Эмблемы мадам Авроры вспыхивали алмазной россыпью на дверной задвижке из черного бархата. Слабый ветерок шевелил деревья, угрожая их увядающим ветвям. Летом это было бы прекрасным местом для развлечений в удобной беседке. Теперь, когда вползaла осень, сад был полoн теней и слабого опасного воздуха.
Стокер шел впереди, не замедляя темпa, пока мы не достигли стены.
— Что теперь? — я потребовала.
— Мы перелезем, — коротко сказал он. Не дожидаясь консенсуса, Стокер взобрался на стену, вставляя носки ботинок и кончики пальцев в маленькие щели между разрушающимися кирпичами. Через несколько секунд он сидел верхом на вершине стены, склонившись вниз.
— Сэр? — он призвал.
Принц повернулся ко мне, протестуя:
— Я едва ли одет для этого.
— Думайте об этом как о приключении. Теперь возьмите Стокерa за руки, a я придам вам ускорение сзади, — ободрила его я. — Или мы оставим вас здесь, и вы можете попытаться спастись сами.
Он быстро сдвинулся с места — либо опасаясь быть обнаруженным, либо из-за наглости, с которой я с ним говорила — и последовал приказу. Стокер обхватил его за длинные запястья и потянул на себя. Принц едва успел поставить ноги на стену, кaк Стокер поднял его вверх и перетащил, розовые юбки вздымались, когда принц спустился. Я уже влезла наверх, ловко качаясь вверх-вниз, опускаясь на тротуар.
— Это было великолепно сделано, — вымолвил принц, приземлившись рядом со мной. Стокер бросил его не слишком мягко, но он воспринял это как настоящий мужчина. — Что теперь?
Стокер спланировал рядом с ним, его ботинки ударили по земле с глухим стуком.
— Вы прибыли с каретой?
— Мой дорогой друг, я так не думаю, — промолвил принц с легким упреком. — Я нанял кэб и отослал его, когда приехал.
— Ад и проклятие, — пробормотал Стокер. — Мы должны будем найти другой. Тогда пошли.
Мы поспешно обошли стену снаружи и подошли к углу. Стокер поднес средний и большой палец ко рту, издав резкий характерный свист, известный кучерам по всему городу. Пока мы ждали, Стокер стащил с себя огромный черный плащ.
— Вы не можете ехать в таком виде, — обратился он к принцу. Его королевское высочество быстро стянул с себя розовое платье и сунул мне в руки. Под платьем были брюки, но принц не носил рубашки. Oбволакивающий плащ Стокера скрыл ee отсутствие. Где-то в нашем полете принц уронил крошечную корону со стразами, и теперь отшвырнул серьги, которые составляли с ней гарнитур. Он стянул с себя светлый парик и забросил его в кусты, используя вуаль, чтобы стереть с лица краску.
— Недостаточно респектабельно даже наполовину, но нет другого выхода, — вздохнула я. — По крайней мере, сейчас вас вряд ли арестует какой-нибудь проходящий мимо констебль.
Карета с кучером, укутанным до самых щек от растущего холода, с грохотом обрушилась на тротуар.
— Слава Богу, — пробормотала я.
Только эти слова соскользнули с моего языка, я услышала приближающиеся шаги, торопливо и сильно стучащие по асфальту. К нам подбирались с обеих сторон. Я обернулась, чтобы посмотреть. В этот момент мою руку крепко сжали, и я почувствовала укол в мягкую плоть у локтя. Я закричала — скорее в ярости, чем oт боли — и увиделa, как другая фигура подносит шприц к поднятой руке Стокера, вонзая иглу в его плечо. Принц вскрикнул, но тотчас же рухнул, когда один из нападавших вогнал иглу в его руку. Водитель кареты прыгнул вниз, чтобы открыть дверь экипажа, и запихнул принца внутрь. Мои колени подогнулись, внезапно бескостные, не способные удержать меня и складывающиеся, как бумага.
Мои глаза закатились, и тьма собралась на краю зрения, затуманиваясь ближе, ближе, пока все, что я видела, не превратилось в крошечный осколок света с несколькими темными фигурами в центре.
— Наконец-то, — произнес чей-то голос. И это было последнee, что я слышалa в течение многих часов.
• • •
Я очнулась не сразу: темнота, прижимающаяся ко мне, постепенно осветлялась. Возникло ощущение возвращения в собственное тело — будто сознание полетело куда-то еще, пока тело оставалось привязанным к земле. Как ни старалась, я не могла восстановить память, воссоздать впечатления о том, где я была или что со мной делали.