Увы!
10
Если бы не Лаки Сантанджело, Генри Уитфилд-Симмонс мог бы стать настоящей знаменитостью, мегазвездой современного американского кино. Так, во всяком случае, казалось ему самому. Он не сомневался, что превосходит по всем статьям этого неотесанного выскочку Мелину — дешевого актеришку, который украл его роль в фильме Алекса Вудса. Ту самую роль, которая была написана будто специально для него. Генри был на сто процентов уверен, что получит ее, но роль досталась Билли.
Чтоб он сдох, этот Билли!
Своего соперника Генри считал тупым бревном. Играть, во всяком случае, он точно не умел. Чтобы убедиться в этом, достаточно было посмотреть любой фильм с его участием. Просто бред какой-то, что именно Билли утвердили для съемок в «Обольщении». Случайное стечение обстоятельств — как и вся его дальнейшая «звездная» карьера.
Несмотря на то что на прослушивании Генри провалился восемь лет назад, он и сейчас вспоминал об этой величайшей несправедливости чуть не каждый день. Он знал твердо: если бы не Лаки Сантанджело, то на экране вместе с Винес Марией красовался бы он, а не этот пропахший навозом ковбой Мелина. С тех пор прошло достаточно много времени, но Генри ничего не забыл и не простил. Лаки Сантанджело, сопродюсер «Обольщения», — вот кто был виноват в том, что он так и не стал великой звездой. Это она не захотела, чтобы он снимался в ее поганой картине. Генри не сомневался в этом, потому что во время прослушивания смотрел на Лаки и видел, как она неприязненно поглядывает на него своими непроницаемыми черными глазами, морщится и нетерпеливо постукивает ногтями по столу. Алекса Вудса в тот день как назло не было. Не было и Винес Марии.
Генри как раз собирался перейти к чтению второго эпизода, когда заметил знак, поданный Лаки ответственному за кастинг. Она, дескать, видела достаточно. С ее стороны это было не просто грубо, но и унизительно.
Но Генри разозлился на нее вовсе не за грубость, точнее — не только за грубость. Эта итальянская сука погубила его карьеру, разрушила его будущее, лишила единственного шанса, который у него был.
Вскоре после закончившегося катастрофой прослушивания отец взял Генри с собой на рыбалку. В небольшой лодке их было только двое, ибо Логан Уитфилд-Симмонс наивно полагал, что возвращение к простым удовольствиям поможет ему наладить контакт со своим необщительным, лишенным здоровых амбиций отпрыском, которого, по совести говоря, он совершенно не понимал. Логан вообще недолюбливал людей, которые не желали работать и не придерживались законов трудовой этики, но, поскольку Генри был его единственным сыном, он твердо решил привести парня «в чувство».
«Когда ты намерен заняться семейным бизнесом?» — спросил он, заранее раздражаясь, ибо на удовлетворительный ответ рассчитывать вряд ли приходилось.
Этот вопрос Генри слышал уже бесчисленное количество раз. В большинстве случаев ему удавалось уйти от ответа, но сейчас отмолчаться было невозможно.
«Ты прекрасно знаешь, что я хочу сниматься в кино, быть актером! — выкрикнул он. — Это мое заветное желание, и ты не сможешь мне помешать».
Его ответ спровоцировал взрыв.
«Как это — не смогу?! Значит, мое мнение так мало для тебя значит?» — мрачно осведомился Логан, сдерживаясь из последних сил.
«Да ни хрена оно не значит! — завопил Генри. — Ни твое мнение, ни материно — ничье!»
«Ты будешь актером только через мой труп!» — прокричал в ответ Логан.
«Через труп так через труп!» — огрызнулся Генри.
Так они кричали друг на друга довольно долго. Логан не на шутку разозлился на своего никчемного сына, который не желал прислушиваться к доводам рассудка. Генри тоже не собирался уступать и прощаться с мечтой всей своей жизни. Вскоре они перешли к оскорблениям, и неизвестно, сколько бы продолжалась эта бессмысленная перебранка, если бы Уитфилд-Симмонс-старший внезапно не замолчал на полуслове. Его лицо стало белее мела, а левая рука как-то странно повисла.
«Господи!.. — успел прохрипеть он, прежде чем мешком свалился на дно лодки. — Таблетки! Мои… таблетки!»
Но Генри даже не пошевелился. Он сидел и смотрел, как его отец корчится на мокрых стланях, пока минут через пять или около того Логан Уитфилд-Симмонс не затих навсегда.
Только после этого Генри поднялся, запустил мотор и направил лодку назад к причалу. О случившемся он нисколько не жалел. Отец сам был виноват. Не к чему было так орать — ничего бы и не было.
Похороны магната прошли очень торжественно. На них собралось довольно много людей — Уитфилд-Симмонсы были хорошо известны в Пасадене. Собственно говоря, это имя было широко известно если не в мире, то в Америке — точно. Вот уже несколько лет Логан Уитфилд-Симмонс держался в верхних строчках форбсовского списка самых богатых людей Соединенных Штатов. Что касалось его жены Пенелопы, то светские разделы самых респектабельных журналов часто отдавали должное ее благотворительной деятельности или элегантным туалетам. Вполне естественно, что от Генри — единственного сына столь выдающихся родителей — ожидали многого, но он твердо решил идти своим путем.