— Какие-то проблемы?
— Они будут, если вы не позовете управляющего этого заведения.
— Конечно. — Женщина достала из кармана телефон. — Дориан? Это Аллессерия. Полицейский у третьей точки спрашивает управляющего. Да, конечно.
Она спрятала телефон.
— Управляющий сейчас спустится. Он просил предложить вам что-нибудь за счет заведения.
— Нет, спасибо. Вы видели здесь эту женщину, Аллессерия? — Ева показала фотографию Тиары.
Ева сразу же увидела на ее лице тень узнавания, которое тут же сменилось осторожностью. А затем ложью.
— Не могу сказать точно. У нас здесь полно людей, особенно ближе к полуночи. Сложно рассмотреть лица людей в толпе, да еще и с таким освещением.
— Конечно. У вас тут есть что-нибудь кроме пива и коктейлей?
И опять Ева увидела ложь.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Я лишь обслуживаю эту точку. Вот и все. У меня клиенты.
— Она не просто плохой лжец, — заметил Рорк. — Но еще и напуганный.
— Да, это так. — Ева снова посмотрела на посетителей. На одной из платформ она увидела парня, едва достигшего возрастного ценза для посещения таких заведений, одетого в накидку, и женщину, почти на десяток старше его, одетую в длинное узкое черное платье и извивавшуюся вокруг парня словно змея.
Еще одна женщина в ярко-красном сидела в приватной кабинке и откровенно скучала. Тут к бару подошел мужчина, одетый главным образом в татуировки, и сделал заказ, Аллессерия налила ему в высокий стакан какую-то жидкость, которая пузырилась и дымила. Он залпом выпил её и с рычанием поставил стакан на стойку, обнажив при этом длинные клыки.
Ева буквально почувствовала, как задрожала позади Пибоди.
— Господи, какое страшное место.
— Это просто спектакль, как в театре, — успокоила ее Ева.
А затем Ева увидела управляющего, спускавшегося по винтовой лестнице с верхнего уровня. Как и ожидалось, он был одет во все черное. Его волосы, естественно черные, волнами спадали на плечи, создавая яркий контраст с белой кожей лица. И это лицо обладало жесткой и чувственной красотой, которая подчиняла себе.
Он двигался грациозно, словно гибкий черный кот. Когда он достиг второго уровня, к нему на встречу бросилась блондинка и схватила его за руку. В том, как она прижалась к нему, сквозило какое-то жалкое отчаяние. В ответ он просто провел пальцами по её щеке и покачал головой. Затем он нагнулся, чтобы впиться в её губы глубоким поцелуем, в то время как его руки скользнули под короткую юбку, чтобы дотронуться до обнаженной, незащищенной плоти. Блондинка крепко так вцепилась в него, что ему пришлось отстранить её в сторону, что он и сделал, просто подняв её над полом и продемонстрировав свою силу.
Ева видела, как двигались губы блондинки, она знала, что женщина зовет его, хотя музыка и голоса заглушали все звуки.
Он пересек главный уровень, и его взгляд встретился с взглядом Евы. Она почувствовала некоторое смятение, хотя ей было трудно в этом признаться. Его глаза были словно черные дыры — глубокие, черные и скрытные. Когда он подошел, его губы изогнулись в улыбке, которая была одновременно понимающей и самоуверенной.
И в этой улыбке Ева увидела нечто, что вызывало не просто смятение, а сильный ужас, который заставил ее задрожать.
— Добрый вечер, — в его голосе слышались отголоски восточно-европейского акцента. — Я Дориан Вэдим и это мое заведение.
И хотя её горло пересохло, Ева кивнула ему в ответ и представилась:
— Лейтенант Даллас. — Она снова достала свой значок. — Это детективы Пибоди и МакНаб. И…
— Вам нет необходимости представляться. — Она заметила в нем кое-что еще, нечто, похожее на раздражающую смесь обожания и зависти. — Я знаю, кто такой Рорк и кто вы, лейтенант. Добро пожаловать в «Кровавую бойню».
Глава 5
Ева знала, что именно привело ее в замешательство, стоило ей только взглянуть на него. В этих черных, как смоль, глазах она увидела свой самый главный страх — тень своего отца.
Физического сходства между мужчиной, который сейчас сидел перед ней, и тем, кто мучил и издевался над ней первые восемь лет жизни, конечно же, не было. Ева понимала, что это куда глубже, чем простое внешнее сходство. Они были похожи своим расчетливым очарованием, которое слегка прикрывало безразличие и жестокость.
А под всем этим скрывалось полное пренебрежение ко всем законам человеческой морали.
Монстр, который жил внутри её отца, смотрел сейчас на Еву глазами Дориана Вэдима.
И он улыбался так, словно прекрасно это понимал.